Вадим Тимошин - Слезы ангела мести

Медленно, будто выбираясь из-под завала тяжёлых валунов нестерпимых мук, в мою голову возвращалось сознание. Кровавая пелена постепенно рассеивалась, являя взору жёлтые стены едва освещённой комнаты. Одинокая лампа болталась на проводе под потолком, как осуждённый болтается в петле. Я попытался пошевелиться, и попытка эта разорвала успокаивающий разум занавес неведения осознанием того, что я привязан к стулу прочной верёвкой, больно врезавшейся в запястья. Я едва не завыл от отчаяния, и, вполне вероятно, что возопил бы, подобно библейским камням, если бы в тот самый миг пленивший меня не решил показаться.

– Хромой Джек? – я не верил своим глазам. – Так это всё ты?

– Нет, Майк, это всё ты! – усмехнулся хозяин «Шарма». В свои пятьдесят он имел неплохую комплекцию, подходящую более всего боксёру-тяжеловесу, а покрытое шрамами лицо, всегда гладко выбритое, было для красивых дурочек сродни огню для мотыльков. Стоит ли говорить, что дурочек этих ждала неминуемая смерть, как только они наскучат Джеку. Столько материнских слёз омывали эти жестокие черты, столько ликов смерти воплотилось в них. Я мечтал раздробить этому ублюдку череп парой десятков пуль, но никак не мог подступиться к нему, потому как последний этаж «Шарма», где располагался офис Хромого Джека, охранялся дюжиной свирепых громил, хорошо вооружённых, так что я уподобился бы москитной сетке, сделав лишь пару шагов в сторону заветной двери. А полицию связывала по рукам дружба Джека с мэром Города Дональдом Толботом, проводившим в стенах «Шарма» значительную часть своего свободного времени. Разумеется это выглядело нелепым фарсом – все всё знали, и никто ничего не предпринимал. Прокурор и рад бы дать делу ход и добиться снятия мэра с поста, но его сестра получила грант на свои исследования в области энтомологии благодаря Толботу. А сын получил место в мэрии, несмотря на пристрастие к наркотикам. Фрэнки пытался копать под прокурора, но был в вежливой форме предупреждён о том, что если не соизволит прекратить своё занятие, Амели это совсем не понравится. А я не мог принести себя в жертву, не будучи уверенным в том, что утащу Хромого Джека за собой в могилу.

– Что я тебе сделал? – простонал я. – Что сделал тебе Фрэнки?

– Что сделал, говоришь? – прошипел Джек, наклонившись ко мне. От него пахло дорогим одеколоном и неприятностями. – Ты знаешь, сколько стоит китаянка-подросток на чёрном рынке? Знаешь, какая с неё прибыль? Ты лишил меня вещи, которой я очень дорожил, и я отплатил тебе тем же! А этот твой друг-полицейский, вместо того, чтобы вернуть мне собственность, переправил её в Китай – не очень законным, заметь, путём. Тлетворное влияние Майка Гомеса, не иначе. Вот пусть теперь чуть поумерит свой пыл, посидит, поплачет над жёнушкой. Может, ума наберётся. А вот тебя, мой дорогой Майк, только могила исправит, – Джек сунул руку во внутренний карман своего тёмно-синего пиджака и вытащил мою «Беретту». Только сейчас я заметил, что этот подонок был в перчатках. Заметил, и с ужасом понял, что он собирается сделать. – Не выдержал наш мститель груза одиночества. А может, в нём взыграло чувство вины за смерть Амели? Ведь это из-за тебя она мертва!

– Из-за меня… – пробормотал я, внезапно осознав правоту Хромого Джека. Относительную правоту, разумеется, ведь выстрелы оплатил он. Но стреляли по моей вине. Я нарушил целостность одного из механизмов, приводивших Город в движение, даже не задумавшись о последствиях. А подумать стоило. Я сомкнул веки и приготовился к встрече с судьями по ту сторону жизни. Приготовился выслушать их суровый приговор.

Прогремел выстрел. Потом ещё один. И ещё один, и ещё… Запахло порохом и кровью, затрещала дверь в комнату, послышались грубые ругательства громил Джека. А потом и дикий вопль самого хозяина «Шарма». «Нет, он что, меня совсем убивать не собирается?» – подумал я и открыл глаза.

Джек лежал на полу в луже крови. Дверь была выломана несколькими мощными ударами, в комнате в компании двух молодчиков из отдела убийств, с поднятым пистолетом стоял Фрэнки, пребывая в оцепенении, которое мне было хорошо знакомо. Со мной такое было, когда я выпотрошил Винсента. Будто бы твоё сердце спрашивает разум: «И это всё?». А разум терзают мысли о том, что это неправильно, не по-библейски.

– Я убил его… – прошептал Фрэнки. – Убил… так быстро…

– Обстоятельства так сложились, – улыбнулся я. – Может, всё-таки соизволишь освободить меня? Ну, или вы, господа? – Полицейские спохватились и подошли ко мне, чтобы разрезать верёвку. Это было не так просто сделать, но уже через несколько минут я стоял, опираясь на стену, бесконечно довольный своей жизнью. – Как ты понял, что я здесь?