laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Переведено на русский язык: otium

Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/7670834/1/

Фандом: Гарри Поттер

Персонажи: Северус Снейп/Лили Эванс (Поттер), Эйлин Принц, Ремус Люпин, Сириус Блэк

Рейтинг: R

Жанр: Angst/AU/Drama

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Воскрешение мертвых, Времена Мародеров, Путешествие во времени

Саммари: После смерти Северус просыпается, ожидая от загробной жизни чего угодно – но только не того, что ему снова будет шестнадцать. Да что же это за фокусы такие?! Но погодите – Лили тоже вернулась... из 1981 года? Возможно, это второй шанс – вот только на что?

Комментарий автора: Дисклеймер: персонажи и идеи принадлежат Роулинг, автор денег не получает, а я как переводчик тем более.

Название фанфика - последняя строка баллады Greensleeves, "Зеленые рукава".

Страница произведения: http://www.fanfics.me/fic63169

Тогда

"Взгляни... на... меня..."

И — о чудо — мальчишка его послушался; наверное, потому, что речь шла о таком пустяке, что не имело значения, выполнит он эту просьбу или нет. Но полумрак в хижине скрадывал цвета, и зеленые глаза казались темными. Видны были только черты лица — а значит, с тем же успехом над Северусом мог стоять этот кретин, мальчишкин отец. Как смотрел бы на него Поттер-старший, если бы это и впрямь был он? Как младший — словно не определившись, ужасаться ему или ликовать?..

И как посмотрела бы на него Лили, если бы он умирал у нее на глазах — неужели точно так же?

Мир начал ускользать от него — так утекает вода в водосток, так иссякает поток эмоций под натиском окклюменции, так уплывают к легилименту воспоминания — воронки в прошлое того, с кем установлена даже мимолетная связь...

Ибо, как известно каждому легилименту, глаза — это и впрямь врата души.

Сейчас

Темнота. Да, он полагал, что там будет темно.

Прохлада. Что ж, и в этих ожиданиях он не обманулся.

У него было тело. В нем ощущалась тяжесть, подозрительно похожая на ту вялость в мышцах, какая бывает перед пробуждением; под лопатками было что-то мягкое — оно продолжалось подо всем туловищем, до самых икр и пяток; живот словно провалился к позвоночнику — но он всегда чувствовал себя так, когда лежал на спине...

Это была кровать?.. И премерзейшая, если судить по выпирающим из матраса пружинам. Не вполне соответствовало прогнозам, но и удивляться особо нечему. Безотрадному посмертию — поганая мебель а-ля детство.

В воздухе витал какой-то запах. Нафталин?..

Северус открыл глаза.

Потолок с трещиной, похожей на Нил на картах Африки. Грязные драные обои. Узкое окно без штор, запотевшее изнутри и занесенное снегом снаружи, — сугробики на отливе прижимали к стеклу свою несвежую изнанку. Надсадное дребезжание калорифера под окном. Книги, пыль, ободранный платяной шкаф. Распахнутый школьный сундук, извергший на грязный пол ворох нестираных мантий. И незабываемое амбре нафталина и тушеной капусты.

Он угодил в свою сраную детскую.

Северус сел — тело снова атаковали пружины. Ничуть не изменившаяся комната с нового ракурса вызывала все то же отвращение. Судя по проблеску сдобренного злостью удивления, он всерьез ожидал, что та превратится во что-то другое.

Это преисподняя? Если так, то дьявол основательно просчитался: Северус, конечно, терпеть ее не мог, но до персональной пыточной камеры на ближайшую вечность это уебище явно не дотягивало — на это имелись куда более серьезные претенденты. Значит — чистилище?..

Он поднялся с постели. Что-то упорно не сходилось. Возможно, виновата была школьная мантия? Северус совершенно забыл, как от них чесалась кожа, — как и то, что в детстве носил их дома, потому что вся его маггловская одежда была куплена в секондхенде и не подходила по размеру.

Он осторожно дотронулся до шеи; провел по ней всей ладонью. Никаких ран. Зеркал в его комнате отродясь не водилось — пришлось выйти в коридор и добраться до ванной.

Из заляпанного зеркала над умывальником на него смотрел подросток.

Северус вытаращился на него в ответ. Зажмурился, протер глаза и уставился снова. Уже почти собрался повернуться вокруг себя и хлопнуть в ладоши — старинная защита от сглаза, весьма смахивающая на какой-то предрассудок, — но так и остался стоять на месте, таращась на себя и думая... то есть не думая — совсем ни о чем. В голове была только пульсирующая пустота.