Мать расхаживала по комнате и шебуршала по ящикам, доставая для Лили ночную рубашку и чистые носки.
— Не стоило отпускать тебя прошлым вечером. С другой стороны — может, и к лучшему, что ты оказалась рядом с Северусом в тяжелую для него минуту.
— Ой, ты себе даже не представляешь. Его мать — такой ужас кромешный... — пробурчала Лили и тут же испуганно оглянулась на дверь: не хватало еще, чтобы это услышал Сев.
Но его там не было, да и не могло оказаться: возможно, в шестнадцать он еще и мог бы заявиться в ее спальню в разгар переодевания, но у взрослого Северуса уже явно хватало смекалки, чтобы остаться на месте. Даже в компании Петуньи.
Мать расстилала кровать. Помедлила в задумчивости — и продолжила это занятие.
— Ну вот и все, милая, — сказала она, подтыкая одеяло вокруг переодевшейся дочери. — Отдых — лучшее лекарство.
— А я думала, смех, — пробормотала Лили.
Если так, то понятно, отчего я заболела: длительная нехватка смеха в острой форме...
— Ох... Мам? — мать взглянула на нее вопросительно, поставив на прикроватный столик коробку с бумажными салфетками. — Можешь проследить, чтобы этот упрямец чертов не ушел домой без новой куртки? — она махнула рукой в направлении пакета с покупками, который унесла на второй этаж, как только уверилась, что мать не собирается выгонять Северуса за ее спиной. — Его развалится при первом же ветре, поэтому я взяла ему новую, но он, мерзавец, ее не берет, а у меня сейчас слишком распухла голова, чтобы нормально его застращать.
Лили зажмурилась — настолько у нее зачесались глаза. Мать молчала так долго, что она почти решила их открыть, чтобы посмотреть, не вышла ли та из комнаты. Но потом мама произнесла — негромким, ласковым голосом:
— Конечно, солнышко, — и Лили почувствовала, как лба легонько коснулись нежные губы; на мгновение ее окутал запах парфюма — потом зашуршал бумажный пакет, и мать ушла, забрав с собой ее покупки.
* * *
Когда Лили проснулась, в комнате начало темнеть. Пока она дремала, во-первых, успел наступить вечер, а во-вторых — к ней в рот запрыгнула жаба, забилась поглубже в горло и там застряла. В уши же, судя по всему, кто-то напихал ваты.
Эксперимента ради Лили попробовала застонать. Когда она в последний раз умудрялась так расхвораться?.. Она и забыла, насколько погано себя при этом чувствуешь. И все же та Сириусова еда из индийского ресторанчика была гораздо хуже. Лили тогда отравилась, и Гарри проорал всю ночь, потому что никто из мужчин не сумел его угомонить — от этого воспоминания ей захотелось смеяться и плакать одновременно.
Кто-то постучал в дверь и распахнул ее, не дожидаясь ответа. Лили сощурилась в полутьму; заходящее солнце отбрасывало на стену последний золотистый росчерк.
— Петунья? — прохрипела она.
— Мамуля решила, что тебе пора подкрепиться, — сказала размытая темная фигура отрывистым голосом сестры. Поставив что-то на прикроватный столик, Петунья чем-то звякнула и щелкнула выключателем настольной лампы, рассыпав по комнате пятна матово-желтого света.
— Который сейчас час? — спросила Лили, отталкиваясь от кровати, чтобы сесть. Голос прозвучал измученно и сипло. Есть совершенно не хотелось, но она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что от пищи лучше не отказываться. Судя по пару над глубокой тарелкой, там был какой-то суп.
— Начало четвертого. Ты проспала два с половиной часа — если хочешь уснуть ночью, тебе уже хватит.
Петунья поставила поднос к сестре на колени и принялась ловко и почти суетливо наводить на нем порядок. Лили оставалось только похлопать глазами на это воистину королевское великолепие: тарелка стояла на подставке под горячее, ложка лежала на белоснежной салфетке. Чай тоже оказался выше всяческих похвал — безупречного светло-коричневого оттенка: Лили всегда наливала в него больше молока, чем чая.
— Просто изумительно, — сказала она сестре, взяв с подноса стакан с апельсиновым соком и осушив сразу половину, чтобы утихомирить першение в горле.
— Со стороны это сложным не кажется, — ответила Петунья пренебрежительно, но наметанное ухо Лили уловило в ее голосе нотки самодовольства.
— Я бы все так разложить не сумела.
— Вряд ли искусству сервировки учат... в том месте, — Петунья поджала губы, недовольно раздувая ноздри.
Лили ожидала, что сестра покажет спину после первого же упоминания о Хогвартсе — однако, к полному ее недоумению, та развернула стоявший у письменного стола стул с подлокотниками и уселась на него.
Читать дальше