laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— По... почему... — Джеймс вытаращился на него, словно не мог поверить собственным ушам.

— С ней скучно, — в лоб и без обиняков заявил Сириус. — Она вечно кого-то пилит. И считает этого мудака Сопливуса хорошим другом — значит, у нее точно не все дома. А тебя она при первой же возможности обзывает то скотиной, то придурком. И вообще, Сохатый, ты помнишь, чтобы она когда-нибудь была с тобой мила и любезна?

— Кроули очень милая, — охотно вставил Питер. — И Марлоу. Ты в курсе, что нравишься Шарлотте Марлоу, Джеймс?

— По мне так она ничего, — нахмурился тот. — Но Шарлотта Марлоу — не Эванс.

— Но Джеймс, что в Лили такого особенного? — спросил Ремус. — Для тебя, в смысле. Нет, мы тоже хорошо к ней относимся, — это была не совсем правда: Сириус ее терпеть не мог, а насчет Питера Ремус не мог сказать наверняка. — Но почему она тебе нравится?

— Я... — Джеймс мигнул. Ремус не спускал с него глаз, почти не сомневаясь, что он никогда об этом не задумывался — просто зациклился на Лили, и все... возможно, потому что она была хорошенькой, возможно — потому что откровенно его презирала и тем привлекала к себе внимание... но замечал ли он когда-нибудь, что даже не задумывался об этом?

Ремус готов был поставить любые деньги, что нет, никогда.

— Я... Послушайте, вы к чему сейчас клоните? — Джеймс переводил взгляд с одного своего друга на другого. — Бродяга?..

— Приятель, — Сириус смотрел на него в упор через разделявшее их кровати расстояние, — поглядеть там есть на что, тут с тобой не поспоришь. Сиськи у Эванс что надо, да и корма тоже не подкачала. Но в остальном... Спроси у нее, который час — и эта ехидна поганая на тебя только фыркнет, даже если перед ней будет пять циферблатов маячить. Лично я в упор не врубаюсь, с чего ты сохнешь по девице, которая срать на тебя хотела с высокой колокольни.

Джеймс казался ошеломленным — словно Сириус залепил ему промеж глаз мокрым носком. Ремус не осмелился сказать, что вовсе не считает ее такой уж плохой, опасаясь, что тем самым только раздует Джеймсову одержимость. Которая и так уже тянулась пять с половиной лет; хватит ему гоняться за девушкой, которая никогда его не поощряла... особенно если учесть, что все его ухаживание сводилось в основном к травле ее друга. Вот если бы Джеймсу действительно нравилась Лили — именно как Лили, а не как девчонка, которая резко выделялась из общей массы, потому что не боялась с ним спорить, — тогда, конечно, другое дело... Вот только Ремус подозревал, что единственный человек, к кому Джеймс питал искреннюю привязанность, — это Сириус. Возможно, потом, когда Джеймс повзрослеет, все и изменится, но сейчас он был еще в том возрасте, когда основное место в жизни занимают друзья, а девчонки идут вторым номером. О, Ремус не сомневался: он был бы вне себя от счастья, согласись Лили пойти с ними в Хогсмид и часами зависать в "Зонко"; ну, а дальше-то что?..

— Ты хочешь сказать, что Эванс вам всем не нравится? — сдвигая брови, спросил Джеймс — потому что по своему обыкновению пропустил мимо ушей все, что до него пытались донести.

А затем Сириус одним махом разнес вдребезги все ожидания Ремуса.

— Да, приятель, — сказал он. — Об этом мы тебе, блядь, и толкуем.

Ремус повернул голову и уставился на него в упор — как и Питер, хотя нельзя сказать, чтобы тот был совсем уж ошарашен. Удивление на лице — это да, но Ремус практически видел, как у него в мозгах завертелись колесики.

Джеймс же не сводил взгляда с Сириуса.

— Бродяга?.. — произнес он — так, словно не мог поверить собственным ушам.

— Ну а что? С каких хуев мне хорошо относиться к девице, которой насрать на моего друга? Ей же похер — что ты, что какой-нибудь хуй с горы, — бросил Сириус — лицо его закаменело. — Она выбрала не тебя, а это сопливое уебище, Снейпа, этого Пожирателя блядского! Как, Сохатый, ну как я могу хорошо к ней относиться?!

— Что... — Джеймс часто заморгал. — Но Снейп — он что-то с ней сделал... то проклятие...

— Он вылечил ее, Джеймс, — Ремус сложил руки на коленях — и прилагал немалые усилия, чтобы там их и удержать; ему хотелось схватиться за голову и рвать на себе волосы.

— Да, — неожиданно подтвердил Питер — в его голосе звучала уверенность. — Я это видел. Это я все рассказал Дамблдору; потому-то за ужином он и позвал Эванс к себе в кабинет.

Ремусу показалось, что под ним поплыла кровать.

— Что? — удивился он, и одновременно Сириус добавил: — ...за нахуй?

— Вы были на отработке у Макгонагалл, — мигнув, объяснил Питер. — Снейп нарочно все подстроил...