Олег Фролов - Хроники Тиа-ра - битва за Огненный остров

– Я не понимаю…

– И неважно. Суть проста: сейчас отправлю тебя обратно, а сам окажусь очень далеко… условно говоря. И я не уверен, что снова смогу тебя найти. А если и смогу, то…

– Меня может уже не быть.

– Да, примерно так. Но я буду искать. Обещаю. Миссия – не единственное, что нас связывало.

Странно. В этом несуществующем месте несуществующий голос на фоне опустевшего и бестолково висящего в пространстве Храмового острова прозвучал… трогательно.

– Значит, до встречи? – сказал он.

– Подожди, – вдруг вспомнил я кое-что важное.

– Да?

– Двойной крестовый узел? – спрашиваю.

– Ты понял меня совершенно правильно. Я даже… хм… не был уверен. Уж очень витиеватой была загадка, верно?

– Почему он?

– Я почти уверен, что прямо сейчас, пока мы с тобой беседуем… Не в буквально таком же времени, но все же… Словом, твое тело пытается освободиться. Как и тела этих, которых ты имел неудовольствие видеть. В общем. Двойной крестовый узел тебе не одолеть, – Спутник незримо улыбнулся.

– Почему?

– Для этого нужно терпение. А терпение есть только у тех, у кого есть душа. В отличие от смирения, например, – веско сообщил Спутник. – Но, знаешь, даже самый надежный узел может не выдержать. С удовольствием с тобой бы поболтал, но на твоем месте я б не задерживался…

– Зачем это? Зачем ты спасаешь меня теперь? Я ведь уже выполнил миссию, которая вам была нужна…

– Нас связывает не только миссия, ты забыл? Я уже сказал это. Совершенно искренне, кстати, – отвечает Сущность.

– Тогда… Тогда до встречи, – говорю. – И, знаешь, я все-таки благодарен тебе. Наверное, я бы не дожил до этого момента… сам.

– Уверен в этом, – Спутник снова улыбнулся. Не физически, но ментально.

До того, как я успел сказать что-либо еще, все погасло. Погасла неподвижная теперь картинка острова, а вместе с ней – и мои мысли, облеченные в мысли слова и облеченные в слова мысли. Они растворились в ускорении полета через пустоту, пространства и измерения.

41. Вниз

Первое, что я почувствовал, – влага на лице. Капля воды в потоке холодного воздуха пересекла по диагонали щеку, оставила на ней обжигающий след. Другая капля запуталась в ресницах, словно стремилась расклеить плотно сжатые веки.

Холод и влага на лице – первые ощущения, которые возвестили: я все еще жив. И стоило почувствовать это, как весь остальной мир вдруг навалился всем своим множеством звуков, красок и деталей, и это… Это было восхитительно. Совсем немного времени в пустоте достаточно, чтобы испытать безудержную радость даже от боли в разодранных до крови пальцах. Даже от парализующего холода. И особенно от того, что ремень, как и узел, выдержал. Выдержал попытку бегства моего тела от меня самого.

Открываю глаза и рефлекторно хватаюсь за рычаги Ши-те. Я все еще в седле. Все еще в полете, но падаю. Неуправляемая механическая птица готова перевернуться на огромной скорости, завалившись на бок и проваливаясь вниз под углом.

Я не могу сориентироваться, где нахожусь, но на полированный корпус машины уже легла тень облака, которое мы разрезали насквозь. Мы падали в Ничто, но, к счастью, еще не успели провалиться туда достаточно глубоко. Необратимо глубоко. Слева вверху сквозь рваную полупрозрачную ткань облака я все еще видел мутный диск солнца – единственный ориентир здесь.

Хвостом и движениями крыльев выравниваю машину так быстро, насколько это возможно. Вираж на большой скорости отдается в ее каркасе жалобным скрипом. Энергия на небесном камне – близка к максимуму. Вверх. Только вверх. Хартунг становится тяжелым и неуютным, а по лицу все также пробегают капли воды, оставляя влажные, холодные следы. Некоторые из них попадают в рот, и я с наслаждением впитываю их.

Еще несколько секунд – и Ши-те вырывается из Ничто. Словно ныряет из одной среды – сырой и холодной, – в пространство, доверху наполненное солнечным светом. От неожиданности жмурюсь и испытываю неосознанный, первобытный восторг.

– Солнце… Солнце! – кричу Кир-ра.

За спиной – тишина. Оборачиваюсь и… все понимаю. Кир-ра больше нет. Его седло пусто. Только развязанные концы ремня полощут набегающие потоки воздуха. Они пританцовывают над корпусом птицы и словно машут кому-то вслед.

Прощай, Кир-ра. Я так и не понял тебя до конца и не сблизился так, как мог бы. Это больно. Больнее, чем можно было представить.

Огненный остров все ближе. Я спешу так, как только могу, но не уверен, что успею. И не знаю, к чему именно должен успеть. Еще пара минут – и над островом уже можно различить отблески корпусов храмовых птиц. А еще – дымку. Странную, полупрозрачную, которую издалека легко спутать с облачками пара, но по мере приближения все более похожую на настоящий дым. И его становится все больше.