Сергей Мец - Лавка дядюшки Лика

Светало, последняя наша с месье Фриром ночь в этом чудесном уголке Вселенной подходила к концу и мне предстояло взять заключительный аккорд. Он должен был прозвучать достойно, и я довольно долго думал над ответом, курил вишневую самокрутку, пока пани Флама отправилась на кухоньку сварить нам еще кофе. Когда же она вернулась за стол, я не нашел ничего лучшего, как начать свой рассказ так, как это обычно делал дядюшка Лик.

– Знаете, у людей творческих профессий – художников, писателей, музыкантов и артистов, несмотря на всю разницу в наборе инструментов выражения, есть одна общая огромная проблема, самая главная, самая нерешаемая для подавляющего большинства из них. Это вопрос выбора между тем, что хочется делать, и тем, что приходится делать. Вернее, это проблема даже не выбора, а решимости сделать этот выбор – отбросить все сомнения и идти своим путем, невзирая на лишения и возможную смерть в нищете под забором, или довольствоваться нормальной сытой жизнью, став наемным работником.

Смириться можно с любыми обстоятельствами: музыканту играть ту музыку, которая приносит доход, а не удовлетворение, художнику писать портреты тех, кто платит, писателю восхвалять руку дающего, а артисту – главного режиссера в надежде на любую роль первого плана. Только вот таких людей сразу видно и это печальное зрелище – словно их разорвало изнутри и в эту трещину, с годами становящуюся похожей на пропасть, видна вся фальшь нарисованных декораций. И вот уже озеро, некогда манившее своей свежестью, прозрачной водой с белой галькой на дне и плавающими рыбками, превратилось в заросшее болото, откуда доносится только кваканье, а песчаный берег в место, где собирается всякое отребье, оставляя после себя горы мусора и нечистот.

Я не зря начал именно с этих картинок, вам проще будет понять смысл той работы, которую мы с месье Фриром выполняем, а до нас ее делали дядюшка Лик с мистером Пиком – жаль, что вы не знали его – и сотни наших предшественников в разные времена и в разных странах. Вы, синьора Савио, употребили термин «великое», говоря о том деле, что мы делаем, и еще один – «грандиозное», заметив, что мы причастны к явлению, масштабы которого не укладываются в сознании. Так вот, вы абсолютно правы, и мы с месье Фриром горды той миссией, что нам поручено нести!

Но, поверьте, не мы делаем великое дело! Ведь не мы же в самом деле создали эту планету и тех, кто ее населяет, не мы построили дом и разожгли в очаге пламя – мы всего лишь вовремя подбрасываем поленья, не позволяя ему погаснуть. Вспомните хозяина юрты, монаха, оленевода, о которых нам рассказывал дядюшка Лик! Разве мы роем канал в одиночку, пытаясь вернуть море в исконные границы или принимаем на себя тяжелейший обет и несем его до самого конца? Нет, мы только стоим рядом, не давая упасть обессиленному тяжкими испытаниями великому человеку.

Скажите, а разве мы принимаем решения идти по тому пути, по которому идут они, разве мы обладаем той невероятной силой духа и верой, что ведет и ведет вперед этих грандиозных людей? Нет, не мы, но почему-то, несмотря на все, именно нам подарено счастье помогать им, и великая возможность учиться у них, рассказывать о них и дружить с ними!

Несчетные миллионы людей по всей Планете веками и тысячелетиями обращали свои взоры к небу, испрашивая милостей у того, кто был почитаем ими как творец всего сущего, а потом опускали глаза к страницам великих книг и зачитывались строками о покаянии и любви к ближнему, выучивали заповеди и наставляли своих детей и учеников. Строили они храмы одной веры на фундаментах разрушенных храмов иной, насиловали и убивали, держа за пазухой великую книгу и искренно веря в непогрешимость ее истин. И бежал один такой мимо старика, склонившегося над чертежами на песке, да и зарубил просто так величайшего из людей, наверняка возведя молитву каким-то своим богам. А другой, называвшийся аристократом и истинно верующим, просто писал доносы один за одним, и вот полторы тысячи лет спустя уже другой великий, слывший тогда образованнейшим человеком эпохи, был привязан к столбу на площади и предан единоверцами смерти через сожжение, отказавшись изменить своим взглядам. Гораздо раньше, в другом веке и в другом месте царь бросил в яму на целых четырнадцать лет своего подданного только за то, что перечень богов, которым поклонялся властитель, никак не соответствовал верованиям этого человека. И этот великий человек не только сохранил рассудок, волю и тягу к истине, но и навсегда преобразил ту страну, владыка которой был так жесток и несправедлив к нему.