Сергей Мец - Лавка дядюшки Лика

Я не понимал, как мне быть, и честно говоря побаивался перспективы знакомства, но даже не это было главным. «Мы же завтра попрощаемся и теперь уже навсегда, определенно, вы должны это понимать прежде чем принимать столь категоричное решение – сказал я. – Давайте так: вы представите меня тем, кто знал его отца, а сами продолжите рассказывать сыну все, что посчитаете нужным!» Синьора Савио замолчала довольно надолго, задумчиво глядя в даль ущелья, но поразмыслив, согласилась со мной: «Да, пожалуй, вы правы, так и сделаем!»

Мы посидели еще некоторое время, любуясь закатом, и после очередной самокрутки я предложил вернуться в сад, поскольку вскоре к нам должны пожаловать гости на прощальную вечеринку, а мне еще предстояло дать новым хозяевам лавки и сада последние инструкции.

Войдя в дверь, ведущую в потайную комнату с заднего двора, я дал синьоре Савио шифр от сейфа, стоявшего между креслами, сказав, что в нем хранится выручка от продаж и она в полном ее с пани Фламой распоряжении. Мы вышли в гардеробную, закрыли выдвижную секцию шкафа и направились к хаузу, где стол был уже почти накрыт, а пани Флама и месье Фрир заканчивали последние приготовления к приему гостей.

Но ничего этого я не замечал, все мое внимание было привлечено к десятилетнему мальчику, который сидел спиной к нам склонив голову над столом и над чем-то усиленно работал. Синьора Савио, почувствовав мое замешательство, взяла меня под руку и почти силой повела к столу. Приблизившись, она окликнула сына, но он, не поворачивая головы, нетерпеливо и быстро проговорил: «Ну сейчас, мама, сейчас!» Синьора Савио подвела меня к креслу и усадила напротив мальчишки, а тот поднял голову, посмотрел на меня несколько удивленно, сказал «здрасьте!» и после минутного замешательства продолжил свой труд.

Он рисовал что-то в обычном школьном альбоме для рисования, и судя по первым штрихам, это должна была быть лошадь. «Познакомься – сказала синьора Савио, почти насильно отрывая сына от его занятия, – Это сеньор Конти, я тебе о нем рассказывала, ты должен помнить!» Я, честно говоря, не позавидовал малышу, настолько твердым и не терпящим возражений, но вместе с тем абсолютно спокойным был тон синьоры Савио. Ослушаться было никак невозможно, это даже я, взрослый человек, ощутил каждой клеткой своей кожи, и видя, как это подействовало на мальчишку, подумал про себя: «Будь я ребенком, мне не хотелось бы попасть под такой пресс».

Тут вдруг ожил мой внутренний друг, давно никак не проявлявший себя, и рассмеявшись вместе со мной поддакнув: «Да уж, я тоже!» Мальчик отложил в сторону свое занятие и с интересом посмотрел на меня. Нет, подумалось мне, это не просто выполнение приказа, ему на самом деле я интересен, ведь он думает, что я знаю что-то о его отце. «Здрасьте! – еще раз поздоровался со мной мальчишка, и тут же спросил с прямотой, свойственной всем детям – А вы давно видели моего папу?».

Я в который уже раз сегодня растерялся, глянул на синьору Савио, а потом увидел стоящих чуть поодаль пани Фламу и месье Фрира, которые застыли в ожидании моего ответа, явно переживая не меньше нашего этот драматический момент. «Да, малыш, довольно давно – ответил я, – И даже не знаю, где же он теперь». Мальчик явно расстроился, разговор прекратился, он снова пододвинул к себе альбом и фломастеры и продолжил рисовать лошадь, но уже безо всякого огонька, его мысли были явно заняты не этим.

Так мы и сидели молча – он рисовал, я смотрел на него, куря самокрутки и потягивал коньяк, иногда коротко отвечая на вопросы друзей. Каждый раз, услышав мой голос, мальчишка поднимал голову и пристально смотрел на меня в явной надежде все-таки услышать что-то о своем отце, а потом вновь разочарованно склонялся над листом ватмана. Только раз, когда синьора Савио подошла к столу и положив руку мне на плечо спросила: «Все ли у вас нормально, сеньор Конти?», мальчишка с удивлением посмотрел сначала на меня, затем на маму, снова опустил голову, а потом я весь вечер то и дело ловил на себе его взгляды.

Забегая вперед, скажу, что мы так толком и не поговорили – я не мог придумать темы для разговора, врать про себя казалось занятием отвратительным, а сын хотел только одного от этого постороннего дяди, который когда-то знал его отца, но почему-то молчал, а больше ничего во мне мальчишке не было интересно.

Вскоре начали собираться немногочисленные гости, упомянутые в самом начале моего рассказа – месье Лепон, сэр Трюз, а вскоре к нам присоединился и герр Хаупт. Синьора Савио, ее сын – естественно никто не должен был знать о его отце – и пани Флама были представлены гостям, нашим постоянным и главным клиентам, всех пригласили к столу и слово взял герр Хаупт.