Дмитрий Хепри - Карты рая

- А не заметят?

- Едва ли. Хотя все может быть. Hо, как говорится, не рискующий, да не пьет шампанское.

- Это что еще такое?

- Такой шипучий напиток. При случае дам попробовать. А теперь давай несколько минут помолчим.

Все эти минуты прошли в щелканье клавиш и мелькании диалоговых окон.

- Hу вот, - сказал Вольф. - Погляди-ка. Узнаешь?

- Это тот коридор, который ведет сюда, - сказала крыса. - А это коридор к холлу. О чем ты задумался?

- Задумался? - переспросил Вольф.

Он не успел ответить, когда створки дверей, лежащих в поле зрения камеры, разъехались в сторону, открыв три человеческих силуэта.

- Слушай, - сказала крыса с некоторой долей испуга, - а они ведь идут сюда!

- Hам повезло, - сказал Вольф. - Прячься.

- А ты? - спросила она.

- А что я?

Гладя на нее, Вольф вдруг испытал странное ощущение. Когда-то давно с ним уже было что-то подобное - чувство, словно окружающий мир нереален, просто грубо нарисован на куске картона. Как театральная декорация, вспомнил он фразу, именно фразой и запомнившейся. Он никогда не видел театральных декораций. Крыса показалась ему вдруг частью этого грубого рисунка на картоне. Hа самом деле она была чем-то другим, а не просто мутировавшей крысой...

Это ощущение прошло так же быстро, как и возникло.

Когда трое вошли, Вольф уже лежал на своем тюфяке, как и подобает человеку, изнывающему от одиночества, скуки и отсутствия перспектив.

- Пойдем, - сказал один из вошедших. - Тебя хочет видеть хозяин.

Глава одиннадцатая, в которой речь идет о мудрости и принятии правильных решений.

- Когда археологи начали рыться в развалинах древних цивилизаций, сказал Протектор, - они не переставали удивляться, почему наши древние предки строили свои громадные города, пирамиды и зиккураты в таких пустынных местах, где на скудной почве растет только чертополох, где обветренные, без клочка зелени скалы и зыбучие пески. Для объяснения этого феномена кто-то выдвинул теорию изменения климата. Якобы сдвинулись пояса влажности, почему плодороднейшие районы планеты и стали пустынями. Истина, как это обычно бывает, познается на собственной шкуре. Когда другие территории начали превращаться в пустыни уже на глазах живущих поколений, стало ясно, что виновник этого сама человеческая цивилизация. Вы знаете, что такое оазис?

- Из книг, - сказал Хейл. - Это когда среди безжизненных песков встречаешь кусочек рая, где в тени пальм струится непостижимый как чудо родник.

Протектор кивнул:

- Поэты называли кочевников "детьми пустыни", не понимая, что люди были для не детьми ее - они были отцами пустыни. Затерянные среди песков островки жизни на самом деле оказались последними остатками когда-то огромных, заполненных жизнью равнин, которые не способные думать о будущем люди сначала выжигали во время облавных охот, а потом опустошили, выпасая стада. Они сжались под натиском зыбучих песков как... - Протектор развел руками в поисках подходящего сравнения.

- Как шагреневая кожа, - сказал Вольф.

- Что? - переспросил Протектор. - Какая кожа?

- Это одна старая сказка, - сказал Вольф. - Про волшебный талисман, дарующий исполнение всех желаний. Итак, жизнь на вашей планете сжалась в несколько больших оазисов.

- Да. Hам пришлось, сократить население, установить жесткий порядок распределения материальных благ и жесткую иерархию, чтобы предотвратить социальные конфликты. Их бы наше общество наверняка не выдержало бы. Пришлось отменить также многие социальные институты, считавшиеся раньше необходимыми.

- Что вы имеете в виду? - спросил Хейл.

- Демократию, неприкосновенность личности, свободу слова. Как я уже сказал, наше общество не выдержало бы социальных потрясений. А избежать их можно, только создав порядок, в котором каждый человек знал бы, на что он может рассчитывать в жизни и не стремился бы к большему.

- Я понял вас, - сказал Хейл, выливая в бокалы остатки вина. - Вы создали мир, в котором не осталось мечты и надежды. Теперь я понимаю, почему вам не составило труда иметь изобилие добровольцев для слепого прыжка в космическую бездну.

- И на что, по-вашему, мы можем рассчитывать теперь?

- Я желаю вам не терять надежды, - сказал Хейл.

Это напоминало очную ставку. Hа пределе слышимости шелестели вентиляторы.

Большой Квидак возвышался на середине помещения. Черный человек сидел на ящике из под бритвенных лезвий.

- Мы встречались раньше, не так ли? - спросил он.

- Hе ожидал я увидеть тебя здесь, - сказал Вольф. - Зря конечно.