Дмитрий Осин - К югу от рая

«И тень чертогов наслажденья

Плыла по глади влажных сфер,

И стройный гул вставал от пенья,

И странно-слитен был размер

В напеве влаги и пещер.

Какое странное виденье —

Дворец любви и наслажденья

Меж вечных льдов и влажных сфер.»

С. Т. Кольридж.

Глава первая. Радость

Стоял теплый летний день. Ветер дул с востока. Он тянул за собой соленный морской бриз, который пролетая над полем, впитывал в себя запахи опаленной солнцем травы. Я отодвинул простынь, что была нам вместо двери, и вышел во двор. Мы жили в маленьком гостевом доме. По его крыше вился виноград, а весь двор был полон абрикосовыми деревьями. Я подошел к одному и сорвал две штуки себе на завтрак. Ветер наклонил его листья, а я пошел к умывальнику. Побрившись и умыв лицо, я поднял голову и заметил, что на небе не было ни облачка. Чистота… Чистое голубое небо. Чудесное утро, подумал тогда я и пошел обратно в дом. Сорвал с той же ветки еще две штуки и, отодвинув простынь, зашел в комнату.

Я сварил себе кофе и сел за стол. Окно, под которым он стоял, выходило на задний двор, и все что я в нем видел это все те же абрикосовые деревья. Этот год, по словам хозяина дома, выдался урожайным. Жители поселка были этому рады. Мы тоже были рады, потому что урожай в нашем дворе, входил в стоимость аренды. Выпив кофе, я достал бутылку портвейна и открыл её. Карина перевернулась с левого на правый бок, освободившись от простыни. Она была совершенно нага и прекрасна. Я сделал несколько глотков из бутылки и поставил ее на стол. Взял блокнот, карандаш и решил поработать. Рассказ давался сложно, и я то и дело прикладывался к бутылке. После того, как я ее прикончил, на листах стали появляться слова. Дело пошло. Я был рад. Это был первый день после приезда, когда я, наконец-то, взялся за карандаш и что-то из этого вышло. В открытое окно залетал теплый ветер и обдувал мне лицо. Это было приятно. Написав главу, я достал еще одну бутылку из-под стола. Портвейн был что надо. Откупорив ее, я взялся за продолжение. Рассказ выходил хорошим, и чем больше я писал, тем больше вникал в него. Потихоньку, как это обычно бывает, я все больше и больше отстранялся от внешнего мира и писал. Я не чувствовал уже ветра на лице, ни запаха спелых абрикосов. Я прикончил бутылку портвейна и вышел на улицу. Дошел до умывальника и умылся холодной водой. Сорвал с ветки абрикос и пошел в другую половину участка. Здесь жили хозяева. По стене их двухэтажного свежевыкрашенного дома вился виноград. Участок был чист и ухожен. Хозяин сидел у костра и курил сигарету. Я подошел к нему и оглядел дом.

– Доброе утро – сказал я.

– Доброе.

Рядом с его правой ногой стоял стакан. Курил он медленно, растягивая удовольствие, и попивая содержимое стакана.

– Послушай – сказал он, не глядя на меня. – Ты меня извини, но совсем вылетело, как говоришь, тебя зовут?

– Андрей.

– Точно! – оживился он – ты уж извини. После вчерашнего все вылетело из головы. Ты кстати, как?

– Да ничего – сказал я, и посмотрел на окна дома. Потом я посмотрел на крышу, на свежевыкрашенные стены и на вьющийся виноград и опять на костер.

– Угощайся – он протянул мне бутылку. Откуда он ее достал, я так и не понял. Но бутылке я был рад.

– Благодарю.

– На здоровье.

Я откупорил бутылку и выпил. Потом протянул ему, но он отмахнулся и сказал, что у него свое, домашнее, и показал на стакан.

– Андрей, знаешь, что? – спросил он помолчав.

– Что?

– А где твоя жена?

– Она спит.

– Но ведь уже девять утра – удивился он.

– Она любит поспать.

– Ясно, молодые, а спят до обеда – пробурчал он.

– Когда же еще нам спать?

– Работать надо, а не спать.

– Я уже поработал – ответил я.

– В смысле? – удивился старик, – как поработал? И кем ты работаешь, что ты сделал уже?

– Я писатель.

– Ааа, бездельник значит – усмехнулся он.

– В каком-то смысле да – согласился я с ним. Хорошее утро.

– И что же ты пишешь?

– Рассказы, я пишу рассказы.

Старик замолчал, поднял стакан и выпил. Он подкинул в костер палок и посмотрел на меня.

– Знаешь, что. Иди и разбуди свою жену, если хотите отведать вкуснейшего завтрака в своей жизни, потому что сейчас сюда придет Мария и будет готовить на костре, а я, пошел за добавкой – сказал старик, встал и зашагал в дом. Я смотрел на костер. Карина, пожалуй, не откажется от вкусного завтрака, подумал я., да никто не откажется от такого предложения, только если он не полный придурок. И вот, я уже иду сквозь абрикосовый сад, откидываю простыню и попадаю в комнату. Вижу Карину, медовые взъерошенные волосы, ее стан, ее ноги. Она по-прежнему нага и лежит на том же боку, на котором и лежала, когда я уходил. Я поставил бутылку на пол и лег рядом с ней. Мне захотелось спать. Глаза стали закрываться сами собой, и я ели справился, чтобы не уснуть. Я начал ее целовать. Ноги, потом спину, и шею, но Карина не просыпалась. Я был пьян, уже с самого утра, и ей навряд ли это понравится, но делать было нечего, ее нужно было разбудить. Ну, или мне постараться не уснуть.