Дмитрий Осин - К югу от рая

Этот портвейн был хорош. Мы взяли сразу два ящика в ларьке при заводе. Проведя дегустацию всей представленной продукции, остановились именно на этом. Да, определенно, этот портвейн был чертовски хорош. Зимой мы пили белый Алушта, по рекомендации одного знакомого сомелье. Он хорошо согревал, две бутылки за ужином, записки охотника и вечер удался. Но сейчас была не зима, совсем не зима, черт возьми, на часах девять утра, а на градуснике двадцать пять по Цельсию. А я пьян, чертовски пьян и нет сил встать с кровати, Карина спит, Мария наверняка уже поставила готовиться потрясающий завтрак, а я пытаюсь поднять себя с кровати. Решено, нужно вставать, во что бы то ни стало. Я собрал последние силы и встал с кровати. Сделал шаг и задел ногой бутылку. Она с грохотом упала об пол, и Карина вскочила с подушки. Прекрасная испуганная растрепанная она стояла на кровати и смотрела на меня, а я на нее.

– Доброе утро, любовь моя – сказал я.

– ты уже надрался? – мило спросила она.

– Бутылка портвейна еще никому не вредила.

– Сколько мы вчера выпили?

– Не так много, как хотелось бы.

– Это точно – она посмотрела в окно – а тут хорошо. Ты все выпил?

– Нет, есть еще пара бутылок.

– Открывай, и неси сюда – сказала она и легла обратно.

– Карин, там Мария, готовит отличный завтрак, и мы с тобой приглашены.

– Это потрясающе милый, но сначала портвейн – засмеялась она – неси скорей и залезай ко мне.

Я пошел к погребу за бутылкой. Достал, откупорил, сделал пару глотков и вернулся к Карине. Она также лежала совершенно нагая и улыбалась своей чудесной улыбкой. Я протянул ей бутылку и лег рядом. Она взяла портвейн и выпила.

– Отличное утро, не правда ли?

– Да, то, что надо.

– Мы должны купить еще.

– Купим, сегодня же.

– Я – потянулась она – люблю тебя.

– И я тебя. – Я любил ее, любил уже давно, и она это знала. А я знал, что она любит меня и мы очень хотели детей, но пока эта песенка была не про нас. Я поцеловал ее.

– Пора завтракать.

– Сейчас – сказала Карина, – есть одно дело – она выпила еще, – поцелуй меня – сказала она и я поцеловал.

– Я хочу деток, хочу много деток.

– Это было бы чудесно дорогая – сказал я.

– давай постараемся, давай как вчера? Мне очень понравилось, так как было вчера, давай? – сказала она и, отдав мне бутылку, легла на живот. Я хлебнул портвейна и поставил его на пол. Мы занялись делом. Я целовал ее в шею и в ее алого цвета губы. Она стонала и целовала меня в ответ. Теплый ветер, что дул с востока и мешался с морским бризом, залетал к нам в комнату и обдувал нам лица. Он пролетал по саду и раздувал костер, который помешивал хозяин дома. По утрам он любил пить свою абрикосовую настойку, а после полудня он уходил на причал к своим друзьям, чтобы выйти с ними в море. Подкинув в костер хворост, он допил стакан. За спиной послышались шаги. Это была Мария. Она несла на подносе еду и бутылку с настойкой мужа.

– Ну и где твоя молодежь? – спросила она.

– Позавтракав, мы прикончили еще одну бутылку портвейна. Был уже почти полдень. Стояла невыносимая жара. Карина хотела купаться и звала меня на пляж. Она стояла в одном купальнике упершись на старый дощатый забор. На досках, которого была потрескавшаяся выгоревшая на солнце белая краска. Она стояла с бутылкой и уговаривала меня пойти на пляж.

– Ну пойдем скорей, такая погода! Я так хочу купаться!

– Там полным-полно людей с детьми – отвечал я – мы там себе и места не найдем, уж поверь мне. – сказал я.

– Плевать! Я все найду, я так хочу купаться в море!

– Знаешь что? – сказал я.

– Что? – сказала она.

– У меня есть потрясающая идея.

– И что же это за потрясающая идея?

– Мы не пойдем купаться, мы поплывем.

– Но я же боюсь эти чертовы лодки.

– Не бойся, мы поплывем на яхте. Вчера весь вечер Михалыч мне рассказывал про своего друга, у которого своя яхта и как они со своим другом выходят в море на этой потрясающей яхте.

– Главное, чтобы мы не пошли ко дну вместе с этой потрясающей яхтой – сказала Карина и хлебнула портвейна.

– Не пойдем – сказал я. – дай-ка мне – я взял бутылку и глотнул, – пошли.

– Хозяин дома должен был сидеть у костра и пить свою настойку. По пути мы сорвали по абрикосу и, жуя свежие сочные плоды, пришли в хозяйский двор. Как я и думал, Михалыч сидел на том же месте, в тени деревьев и помешивал костер. Когда мы подошли, он залпом допил остатки в стакане и встал со стула.

– Михалыч – начал я подойдя. Его глаза блестели от выпитого, он был не против нашего присутствия.