На берегах - Меркулов Олег - На двух берегах

- Может, не скажут?. - предположил он, идя за ней в дом.

Он поел, он хорошо поел - холодной, оставшейся от вчерашнего, видимо, ужина яичницы с салом, подбирая жир со сковороды пресной лепешкой. Вместо чая, пояснив, что они «его не пьють и не варять», хозяйка выставила простоквашу, он добил и ее и, прислонившись к стене, не выходя из-за стола, задремал.

Через час раздался со стороны Харькова далекий гудок ремлетучки - он встал, положил на стол красную тридцатку, попрощался с хозяйкой, вышел к ремлетучке, дождался, когда с нее сгрузили рельсы, шпалы, костыли, взобрался на платформу, и летучка, возвращаясь в Харьков, увезла его и несколько других солдат, добирающихся туда же.

«Так! - сказал он себе на Южном вокзале Харькова. - Прикинем обстановку!»

Вокзал был почти разрушен, возле многих времянок толпились солдаты и офицеры, а несколько путей занимали санитарные поезда - то есть составы теплушек, набитых ранеными. Он мог легко сойти за раненого из любой из них.

Дождавшись, когда команда раненых, способных двигаться самостоятельно, то есть раненых не в ноги, подалась с вокзала в город, видимо, на какой-то сортировочный пункт, он присоединился к ней, прошел по привокзальным улицам и по Сумской до университета.

Университет был набит ранеными, а на площади стояло множество всяких машин. Одни из них отъезжали, другие приезжали. Здесь можно было протолкаться несколько часов, и никто бы, пожалуй, не поинтересовался, кто ты и откуда. Но задерживаться в университете не было никакого резона, и он пошел к машинам, поболтался там, вроде перекуривая, и прицелился к одному «виллису».

Его шофер, не в шапке, а в довоенном - кожаном, а не брезентовом, танкошлеме, в «венгерке», парень лет двадцати двух, судя по всему, собирался скоро уезжать: он подкачал баллон, откинув капот, поковырялся в моторе и долил в бак из канистры бензину.

Андрей подошел к нему.

- Не по Белгородскому шоссе?

- Нет, - отрезал парень, усаживаясь за руль. У парня были рыжеватые усики и серые, чуть навыкате глаза. Рядом, на правом сиденье лежали краги - летные перчатки с длинным, до локтя, раструбом, а на заднем сиденье в узле были завязаны буханки белого, с базара видимо, хлеба. Словом, шофер этот был не из числа тюхтей-матюхтей, и с ним можно было говорить.

- Подбрось. До двенадцатого километра.

Он достал две тридцатки.

Шофер покосился на них.

- Там на шестом километре КПП.

- Подбрось до шестого! - он прибавил еще одну тридцатку, и парень, прищурившись, внимательно посмотрел на него.

- Сам печатал? - Тридцатки ротного были новенькие, видимо, из последнего жалования, они лишь слегка помялись на сгибе,

- Ага.

- И много напечатал?

Он вынул остальные.

- Да вот все.

- Что ж так мало?

Он улыбнулся.

- Бумага кончилась.

Шофер откинулся к спинке.

- Хорошо ответил, - он взял краги и положил их на колени, - Ты что, белгородский?

- Нет, - Андрей сел рядом.

- А откуда?

- Москвич.

Шофер всплеснул руками и тряхнул головой так, что танкошлем съехал ему на затылок.

- Что ж ты раньше не сказал! Коренной? С какой улицы?

- Я там родился. И отец и дед родились там. Ленинградское шоссе, дом двенадцать.

Андрей прислонился к капоту машины, заложил ногу за ногу, чтобы все казалось естественным, непринужденным - два парня толкуют о чем-то, и все тебе.

Москвичей воевало много, тем не менее всегда было приятно встретить на фронте москвича, от этого как бы приближалась сама Москва.

Это почувствовал и шофер.

- Как звать?

- Андрей. Андрей Новгородцев.

- Меня - Денисом. Денис Рябов. Улица 8-го марта, дом 32, квартира 18. Недалеко от стадиона «Динамо». - Денис показал на лангету. - Первое?

- Третье.

- Работают?

Он пошевелил пальцами.

- Но еще больно. Подбрось. Что тебе стоит?

- Не по пути мне, Андрюха. Никак не по пути.

Андрей провел ребром ладони по горлу.

- Мне вот так надо. Вот так! Понимаешь, друг? «Я рядом, - подумал он. - Если шофер согласится… если подбросит…» - Он достал остальные тридцатки, - Возьми все. Только подбрось!

Денис сморщился, плюнул за подножку.

- Убери! Не позорься! Не в деньгах дело! Рванул из госпиталя?

- Рванул, - он рассказал только о налете на эшелон и как он добирался до Харькова.

- Знаю, - подтвердил об эшелоне Денис. - Слышали. Это из нашей армии. Тут, - он кивнул на университет, - наших четверо. Из батальона. Я им подбрасывал харч и все такое, от ребят. А на кой тебе это шоссе? - вдруг спросил он. - На кой, если ты москвич?