Кормак Маккарти: Кони, кони…

Скажи-ка, сынок, тебя представляет адвокат?

Нет, сэр. Мне ни к чему адвокат. Просто я хотел бы рассказать вам историю этой лошади.

Отлично, кивнул судья.

Если не возражаете, я начну сначала. С того момента, когда я впервые увидел эту лошадь.

Если ты готов говорить, мы готовы слушать. Давай.

Джон Грейди рассказывал полчаса. Когда он закончил, то попросил стакан воды. Никто ничего не сказал. Тогда судья обернулся к секретарю:

Эмиль, принеси парню воды.

В зале стояла напряженная тишина. Судья поглядел в свой блокнот.

Сынок, я задам тебе три вопроса, и, если ты дашь на них ответы, лошадь твоя.

Я постараюсь.

Либо ты сможешь ответить, либо нет. Беда лжеца заключается в том, что он никогда не помнит, что там наврал.

Я не лжец.

Я понимаю. Это я так, для протокола, сильно сомневаюсь, что найдется человек, который способен сочинить то, что ты нам тут рассказал.

Судья надел очки и осведомился у Джона Грейди, сколько гектаров в асьенде Нуэстра Сеньора де ла Пу-рисима Консепсьон. Затем он поинтересовался, как звали мужа поварихи асьенды. Потом он положил блокнот и спросил Джона Грейди, чистые ли у него трусы.

По залу прокатился сдержанный смешок, но судья и не думал смеяться. Судебный пристав тоже сохранял серьезное выражение лица.

Да, сэр, ответил Джон Грейди.

Поскольку тут нет женщин, я надеюсь, тебе не составит труда снять штаны и показать нам пулевые отверстия в твоей ноге. Если ты не готов удовлетворить наше любопытство, я попробую спросить тебя о чем-то еще.

Я готов, сэр, сказал Джон Грейди, расстегнул ремень, спустил штаны до колен и повернул правую ногу так, чтобы судья мог все увидеть.

Отлично, парень. Надевай штаны и пей воду.

Джон Грейди натянул штаны, застегнул ширинку, потом привел в порядок ремень и, подойдя к столу, взял стакан воды, принесенный секретарем.

Нога выглядит так себе. Ты не обращался к врачу, спросил судья.

Нет, сэр. Там врачей днем с огнем не сыщешь.

Это точно. Тебе крупно повезло. Могла бы начаться гангрена.

Да, сэр. Но я как следует прижег раны.

Прижег?

Да, сэр.

Чем же ты их прижег?

Стволом револьвера, сэр. Накалил докрасна в костре и прижег.

В зале повисло мертвое молчание. Судья откинулся на спинку стула.

Констеблю поручается вернуть указанную собственность мистеру Коулу, провозгласил он. Мистер Смит, прошу проследить, чтобы молодой человек получил свою лошадь. Вы свободны, мистер Коул, и суд благодарит вас за ваши показания. Сынок, могу сказать одно: я занимаю это кресло с тех пор, как существует этот округ, и за многие годы наслушался такого, что заставляет меня усомниться в доброкачественности человеческой породы. Но то, что я услышал от тебя сегодня, не подтверждает моих сомнений. Я прошу трех истцов появиться у меня после обеда, то бишь в час дня.

Адвокат истцов встал с места.

Ваша честь, тут налицо ошибочное опознание.

Судья закрыл блокнот и встал.

Это точно. Ошибочней некуда.

Вечером Джон Грейди оказался возле дома судьи. Увидев, что внизу еще горит свет, он постучал. Открыла ему служанка-мексиканка. На ее вопрос, что ему угодно, Джон Грейди ответил, что хотел бы поговорить с судьей. Он произнес фразу по-испански, она же повторила ее по-английски и холодно велела ему обождать.

Вскоре в дверях появился судья. На нем был фланелевый халат. Если он и удивился, увидев на пороге Джона Грейди, то ничем этого не выдал.

Входи, сынок. Милости прошу.

Я вообще-то не хотел вас беспокоить, сэр…

Пустяки.

Джон Грейди мял в руках шляпу, не решаясь переступить порог.

Лично я не собираюсь выходить на улицу. Поэтому, если хочешь потолковать, заходи.

Хорошо, сэр.

Джон Грейди оказался в длинном холле. Справа имелась лестница с перилами, которая вела наверх. Пахло едой и мебельным лаком. Судья, шаркая кожаными шлепанцами, прошел по ковру и свернул налево, в открытую дверь. В комнате было много книг и горел камин.

А вот и мы! Дикси, это Джон Коул, объявил судья.

Седая женщина с улыбкой поднялась им навстречу. Потом она сказала судье:

Я пошла наверх, Чарлз.

Хорошо, мать, кивнул судья и, обращаясь уже к Джону Грейди, велел ему садиться.

Говори, я тебя внимательно слушаю, сказал судья, когда оба сели.

Ну, во-первых, меня смутили ваши слова в суде… Мол, что я рассказал чистую правду. Вот на этот счет я сильно сомневаюсь. Все вышло как-то по-другому.

А именно?

Джон Грейди сидел уставясь на шляпу.

Не чувствую я себя героем, пробормотал он.