Кормак Маккарти - Кони, кони…

Судья понимающе кивнул.

Но ты рассказал про лошадь все без утайки?

Да, сэр… Все как есть. Но дело-то в другом.

В чем же?

Не знаю… Наверное, в девушке.

Я тебя понимаю.

Вот ведь как все получилось… Я работал на того человека, я относился к нему со всем уважением, и он никогда не жаловался на мою работу. И вообще он вел себя со мной очень прилично… А потом он поехал на горное пастбище и собирался меня убить… Причем я был кругом виноват. Я, и никто другой.

Ты случайно не сделал девушке ребенка?

Нет, сэр… Я любил ее…

Что с того? Можно любить девушку и сделать ей ребенка. Одно другому не мешает.

Вы правы, сэр.

Судья пристально посмотрел на Джона Грейди.

Ты меня удивляешь, сынок. Ты, получается, из тех, кто относится к себе без снисхождения. Но, судя по всему, тебе крепко повезло. Ты вернулся, причем с головой на плечах. Теперь самое лучшее – постараться об этом поскорее забыть. Мой отец всегда говорил: не надо пережевывать то, что тебя гложет.

Да, сэр.

Там случилось что-то еще?

Да, сэр.

Что же?

В той тюрьме я убил человека.

Судья откинулся на спинку кресла.

Грустно это слышать…

Мне это не дает покоя.

Но у тебя, наверное, были на то основания.

Да, но не в этом дело. Он пытался зарезать меня. Напал с ножом. Но мне удалось взять верх…

Тогда почему же это не дает тебе покоя?

Не знаю. И о нем я тоже ничего не знаю. Я даже не знаю, как его звали. Может, он был не так уж и плох. Может, он не заслуживал такого конца…

Он поднял голову. В свете камина глаза его заблестели. Судья пристально посмотрел на него.

Но ты понимаешь, что он не был славным парнем…

Догадываюсь.

Ты, наверное, не хотел бы быть судьей, а?

Нет, сэр, думаю, что нет.

Я ведь тоже не хотел.

Правда?

Да. Я был молодым адвокатом с практикой в Сан-Антонио. Потом вернулся сюда, когда заболел мой отец. Стал работать в окружной прокуратуре. Я не хотел быть судьей. Я думал примерно как ты сейчас. Да я и сейчас так думаю…

Почему же вы тогда передумали?

Не то чтобы я передумал… Просто я видел, что в нашей судейской системе слишком много несправедливого. Я видел, что те, с кем я вместе рос, занимают ответственные судейские должности, не имея в голове ни капли здравого смысла. У меня в общем-то не было выбора… Да, пожалуй что так… А в тридцать втором году я отправил парня из этого округа на электрический стул. Его казнили в Хантсвилле. Я часто о нем вспоминаю. Причем он тоже не был пай-мальчиком. Но тот приговор не дает мне покоя. Отправил бы я его на электрический стул, если бы процесс был сегодня? Да отправил бы. Но не в этом дело…

Потом я чуть было не убил еще одного человека, пробормотал Джон Грейди.

Еще одного?

Да, сэр.

Ты имеешь в виду мексиканского капитана?

Да, сэр…

Но все-таки ты его не убил?

Нет, сэр.

Они сидели и молчали. В камине догорал огонь. За окном завывал ветер, и Джон Грейди знал, что скоро окажется там, в темноте и на холоде.

Я никак не мог решиться на это, снова заговорил он. Я не знал, как мне с ним поступить. Даже не знаю, чем кончилось бы дело, если бы там, в ущелье, не появились те трое и не забрали его с собой. Но скорее всего, его уже нет в живых.

Джон Грейди посмотрел на судью. Я даже не испытывал к нему ненависти. Он застрелил мальчишку… Меня это страшно потрясло. Хотя тот парень был для меня совсем чужим…

Почему же ты собирался убить капитана?

Сам не понимаю.

Значит, это тайна между тобой и Всевышним, так?

Наверное, вы правы, сэр. Я не жду ответа. Может, его и нет. Просто мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что я какой-то особенный…

Ничего страшного…

Джон Грейди взял в руки шляпу. Казалось, он сейчас поднимется и пойдет, но он остался сидеть.

Я, наверное, хотел убить капитана, потому что он увел того мальчишку в рощу, застрелил его, а я стоял и молчал. Не вмешался.

Это что-то изменило бы?

Нет, но мне от этого не легче.

Судья наклонился, взял кочергу, пошевелил угли в камине, потом поставил ее на место и, откинувшись в кресле, сложил руки на груди.

Что бы ты сделал, если бы я принял решение не в твою пользу?

Не знаю.

Вот честный ответ.

Просто лошадь не принадлежала тем, кто заявил на нее свои права. Если бы вы отдали ее им, это, конечно, меня огорчило бы.

Могу поверить.

Мне надо обязательно разыскать хозяина гнедого. Иначе он повиснет на мне все равно как камень на шее.

Не беспокойся, сынок. Я думаю, все у тебя образуется.

Да, сэр. Если доживу.