Уличная магия 2 - Маскарад (СИ)

Неравномерные затяжные толчки происходят даже не механически. На уровне рефлексов, инстинктивно. Кроме саднящей боли, они вызывают противоестественно мощные вспышки ярости и кайфа. Так не должно – просто не может быть. Только если… это делает не Саске. У него все возможно. И ненавидеть, неистово любя, тоже.

Свободной рукой стиснув мое бедро, Учиха прижимает к себе так плотно, что все тело за секунду покрывается испариной. Мы молчим – слова и не нужны. Просто причинять друг другу боль и максимальный дискомфорт для нас, видимо, окончательно и бесповоротно стало чем-то нормальным.

В разгар безумства Саске утыкается лицом куда-то около моего уха и жадно втягивает воздух. Такой незнакомый жест, как и искреннее желание заглушить мои стоны…

Ему это несвойственно.

Мой Саске любит шум и крики, даже если говорит, что кое-кто кошмарно шумный.

В голову приходит нелепая мысль, что он дышит мной. Пленил, схватил, запер в решетке рук, в камере тела, но дышать ему надо вот так. Ощущать, впитывать. Он делает это неосознанно и тяжело, как дышат люди, пробывшие несколько минут под водой.

Молча…

Все это заканчивается так же ураганно. Саске вымучивает мой оргазм, а потом кончает в руку. Снова все становится размытым. Даже звуки: стук двери проклятой кабинки, шум воды и долбаного дозатора, из-за которого я задержался в туалете…

Кое-как натянув одежду, я буквально вываливаюсь к нему. Какая удача, что за эти несколько минут никто не посетил столь стратегически важный пункт…

- Учиха, объясни мне. Что ты творишь?

Нарисованный на щеке Саске символ пик отпечатывается на сетчатке глаз – я вижу его, даже сомкнув веки.

- Объясни… потому что я так не могу. Ты сам сказал – надоел, достал. А сейчас? Что с тобой? – сумбурные слова вырываются сами, и сдерживать их как-то не хочется. – Давай разберемся с твоими проблемами вместе. Ты ведь знаешь, что я…

- Шлюха, – коротко отрезает Саске. Отрезает в прямом смысле слова… все сказанное и сделанное. Прошлое, настоящее и будущее. – Ты всем отдаешься вот так же безропотно и легко, ха?

Я не нахожу слов на заданный вопрос. У меня вообще ошибка речевого аппарата.

- Секс – это твое призвание. Подумай о том, чтобы подрабатывать этим.

- Что ты несешь? – поймав в зеркале его взгляд, снова вижу пустоту. Саске невозмутимо утирает ладони одноразовым полотенцем, потом так же методично выбрасывает его в урну.

Невыносимая боль раздирает изнутри. Держать ее в себе получается хреново – она выходит через абсолютно сухие глаза. Либо это я слишком слаб, либо это он уничтожил все, что осталось.

- То, что тебе… – Учиха замирает. Я не сразу осознаю, что он смотрит на меня прямым взглядом, не через стекло.

На его лице растерянность. Она еще хуже, чем фальшивое презрение. Саске делает шаг навстречу – короткий и совсем неуверенный…

Тут нас настигает реальность в виде посетителя. Иллюзионист, словно опомнившись, разворачивается и уходит, едва не врезавшись в молодого паренька.

А я не реагирую на появление постороннего вообще никак. Меня нет.

Здесь и сейчас – просто нет.

====== О ритуальных танцах, поющей смерти и галлюцинации ======

Теперь я ненавижу ночь. Само это слово воплощение мрака, холода и тишины. Одиночество чувствуется острее, чем в любое другое время суток. Душевное так особенно.

Хотя, сегодняшняя ночь скорее необычная, чем одна из многих. Пьяная Конан в коктейльном вечернем платье шастает босиком по грязному холодному асфальту, играясь с одичавшим за день в одиночестве Кьюби.

Я, все еще не отличающийся трезвостью мышления, просто наблюдаю, сидя на скамье неподалеку. Вмешиваться в легкомысленную идиллию нет никакого желания, поэтому я верчу в руках идиотского голубого лягушонка и успешно притворяюсь живым. На самом деле это легко: надо только моргать вовремя, не забывать дышать и, желательно, чем-то занять руки. Любой деятельностью – хоть художественным верчением оригами в пальцах.

- После разговора с Учихой ты выглядишь еще хуже, чем раньше. Что у вас там случилось-то? – Конан вся упыхалась, пока совершала ритуальные танцы с собакой вокруг какой-то машины. Берет тайм-аут и садится рядом.

Хорошо, что мы додумались прокатиться на такси. Садиться за руль в таком состоянии дело рисковое, а я не хотел бы, чтобы Хаюми погибла в автокатастрофе. Такая смерть ей не пойдет.

- Почему спрашиваешь? Мне казалось, тебе наплевать на...

- Вот только не надо делать поспешных выводов. Раньше было наплевать, а теперь у нас появился сотрудник, который, в отличие от остальных, слушается меня беспрекословно.