Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

— От этого вы тоже станете сильным, — сказал он.

Я поблагодарил и отказался. Кока, из которой добывается кокаин, — основа всей жизни на Альтиплано, но я предпочитал оставаться заморышем в сорок четыре килограмма весом, чем стать Самсоном с мутными глазами и черным щербатым ртом.

В Аргентине, конечно, тоже был какой-то праздник. Мы пришли к выводу, что либо у них каждый день праздник, либо у нас какая-то подсознательная тяга к развлечениям. Но здесь было что-то новое: люди веселились по поводу отмены одного из праздников. Это случилось за три недели до нашего приезда, а до тех пор в течение десяти лет 17 октябри торжественно отмечали день генерала Хуана Доминго Перона, бывшего президента Аргентины. Но с отставкой старикашки Джона, как без дружелюбия называла его часть населения, говорившая на английском языке, этот день был вычеркнут из числа национальных праздников, точно так же как имя его бесследно стерли со скал и зданий, стоящих вдоль дороги. Впрочем, атмосфера была довольно кисло-сладкая: в веселье сквозила напряженность. Новое правительство опасалось, как бы сторонники Перона не устроили чего-либо, и 17 октября были приняты предупредительные меры.

Одним из последствий этих мер было чуть ли не прямое нападение на нас. Кордон солдат на дороге направил на нас дула пулеметов. Перед моими глазами тотчас же мелькнули такие желанные для нападающих заголовки в лимской газете — картина происходящего под названием « Перонисты в действии »…

И я в панике закричал:

— Я — янк!

— А не танк? — не без юмора откликнулся молодой офицер. — В таком случае сделайте нам и себе одолжение и очистите дорогу.

Мы охотно повиновались и остальную часть дня провели в ближайшем городке Рио-Куарто, поедая пирожки с мясом и попивая отличное аргентинское пиво.

День 17 октября прошел, и мы могли спокойно наслаждаться свежей прелестью весны южного полушария. Откормленные коровы и лошади мирно паслись на широких степных просторах. Фруктовые деревья стояли все в цвету; виноградные лозы волнистыми рядами покрывали поля. Всевозможные повозки громыхали по грунтовым дорогам, бегущим рядом с прекрасной асфальтированной магистралью.

В Аргентине век лошадей далеко еще не закончился. Правительство ограничило импорт автомобилей, и в стране все еще выпускали коляски, поэтому на дорогах встречалось очень мало машин последних моделей. Если попадалась машина выпуска после 1946 года, она почти наверняка принадлежала правительству; еще сравнительно новые модели 1938 года служили предметом гордости для своих богатых владельцев, сидящих за рулем, а рядом бодро бежали старенькие «форды». Наслаждаясь гладкой дорогой, легко катилась и наша «Черепаха»; несмотря на свои четырнадцать лет, она, видимо, чувствовала себя совсем юной рядом с такими почтенными машинами.

На протяжении всего путешествия для нас особенно важно было успеть пройти в сухую погоду по бездорожью Южной Мексики, Коста-Рики, Панамы и Эквадора. И когда выяснилось, что мы продолжаем зависеть от погоды даже там, где есть приличные дороги, это оказалось очень неприятным сюрпризом. От экватора к югу наш путь лежал в более холодные страны, и здесь проблемой становился уже не дождь, а снег.

Свежий, насыщенный кислородом воздух низин оживил нас, и из Мендосы мы двинулись к западу, чтобы перевалить через горы и попасть в Чили. У подножия первой горной цепи асфальтовое шоссе превратилось в щебенчатое. В Успальяте, в шестидесяти милях от границы с Чили, где располагается аргентинский гарнизон, нам сказали, что после недавнего снегопада путь в горах еще, видимо, завален. Мы, кажется, впервые не сумели опередить погоду. Однако опыт научил нас, что единственный способ узнать наверняка — это взглянуть собственными глазами. Если не проедем, вернемся в Мендосу и двинемся на юг, в Ушуаю, через Аргентину, а в Чили побываем на обратном пути.

Мы поднимались все выше и выше, а ближе к границе снегопада стало заметно, что после весеннего половодья дорога так и не ремонтировалась. Но в Пуэнте-дель-Инка, всего в пятнадцати километрах от границы, нас порадовали известием, что только несколько дней тому назад здесь прошел какой-то грузовик.

Выше и выше. Вот уже восемь тысяч футов, потом девять. Сугробы и гололед покрывают дорогу, и грязный снег грозит обрушиться на нас с серо-голубых стен ущелья. Мы едем по следам грузовика, объезжаем осыпи, пересекаем мелкие ручейки, проезжаем места, где шоферу приходилось разгребать снег лопатой. Мы следуем по колее до Лас-Куэваса, аргентинского пограничного поста; здесь следы обрываются. С прошлой осени ни одна машина не пересекала в этом месте границу.