Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Герой недавней войны, 29-летний кавалер Владимирского и Георгиевского крестов, блестящий морской офицер попал на коммерческое грузовое судно, главная задача которого состояла в том, чтобы транспортировать необходимые товары и продукты в Камчатку и на Аляску, а обратно доставить дорогую и пользующуюся спросом пушнину. Как относился к этому назначению сам Бодиско? Можно предположить, что перспектива службы хоть и на кругосветном, но все же грузоперевозчике, вряд ли прельщала молодого лейтенанта.

Но для него это был шанс. Возможность продвинуться по службе в мирное время. Стать капитаном.

И вот здесь у автора возникает соблазн одной любопытной аналогии. Раз уж мы сравнивали Блая и Хромченко, то сравнение Федора Бодиско с Флетчером Кристианом тоже кажется вполне допустимым.

Как и между Блаем и Кристианом, так и между Хромченко и Бодиско существовала возрастная разница в 10 лет; Бодиско, как и Кристиан, происходил из более благородной семьи, чем его капитан. Бодиско и Хромченко, правда, никогда до этого не приходилось служить вместе на одном корабле, но не исключено, что раньше они, как Блай с Кристианом, были знакомы. И, наконец, как и у Флетчера Кристиана, так и у Федора Бодиско имелись мятежные родственники…

…14 декабря 1825 года, за семь с лишим лет до визита «Америки» на Питкэрн (в те самые дни, кстати, когда на острове гостил экипаж английского фрегата «Блоссом» под командованием капитана Бичи) на другой стороне Земного Шара, в холодном и снежном Санкт-Петербурге группа офицеров, отказавшись принять присягу новому царю Николаю I, подняла вооруженное восстание. Среди декабристов, вышедших на Сенатскую площадь вместе с матросами и офицерами Гвардейского Морского Корпуса, были и двое двоюродных братьев Федора Бодиско — лейтенант Борис Бодиско и мичман Михаил Бодиско.

В тот метельный день 33-летний лейтенант Василий Хромченко находился далеко — в Русской Америке. Недавно его рапорт об увольнении из Российско-Американской Компании был удовлетворен, и Хромченко ждал возвращения на родину. А где 14 декабря был 23-летний мичман Федор Бодиско? Судя по всему, в Петербурге. Но рядом с кузенами в списках декабристов его нет. Случайно или по политико-идеологическим соображениям? Иными словами, можно повторить известный вопрос, адресованный Пушкину (современнику Хромченко и Бодиско): если бы он смог, вышел бы он тогда на Сенатскую площадь? Был Федор Бодиско с декабристами — или против них?

Ответа пока нет. Исследования только в самом начале. И нам еще предстоит многое узнать. Как и о самом Федоре Бодиско, так и о его короткой высадке на Питкэрн.

Что же касается братьев Бодиско, то их за участие в декабрьском восстании, разумеется, постигла суровая кара. Лейтенант Борис Андреевич Бодиско, 26 лет от роду, был разжалован в матросы; мичман Михаил Андреевич Бодиско, 23 лет, сослан в крепостные работы.

Близкое родство с декабристами, несомненно, повлияло на судьбу и карьеру их двоюродного брата по отцовской линии, лейтенанта Федора Бодиско. Возможно, что с тех пор его за глаза называли родственником государственных преступников, «братом мятежников»…

…Мечтал ли Федор Бодиско когда-нибудь оказаться на легендарном острове мятежников с «Баунти»? Что он делал три с лишним часа на берегу, кроме того, что загружал провизию? С кем из питкэрнцев общался? Об этом и о многом другом пока ничего не известно. Хочется надеяться, что остров — даже в свои не самые лучшие времена — произвел на молодого лейтенанта то же впечатление, которое он производил на остальных гостей…

Из шканечного журнала «Америки»: «…В ¾ 1-го часа увидели идущую с берегу нашу шлюпку, почему и спустились к оной. В 1 час по приближении к шлюпке легли в дрейф. Тогда посланный лейтенант Бодиско возвратился и привез с берегу Картофелю и Разных фруктов…». Картофелю… Речь, скорее всего, идет о ямсе или о «сладком картофеле» — батате. Привычная русской душе картошка (из рода Solatium) на Питкэрне, увы, не растет.

Провиант освежили, запасы пресной воды пополнили, на потомков мятежников посмотрели. Дольше оставаться у этого забытого богом островка не имело смысла. Уже через полтора часа после возвращения Бодиско с Питкэрна «Америка» подняла якорь и паруса: «…В ½ 3го часа снялись с дрейфа и взяли курс SO…».

И дальше: «…В ½ 5го часа Остров Питкаирн закрылся пасмурностию на W…». «Америка» исчезла за горизонтом.

Этот визит русского военно-транспортного судна к острову мятежников с «Баунти» так и остался совершенно незначительным событием как на Питкэрне, так и — тем более — в Российском Флоте. Насколько известно, ни Хромченко, ни Бодиско, ни кто-либо еще из экипажа «Америки» не опубликовал, увы, никаких свидетельств и никаких воспоминаний об этом посещении.