Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Первым делом, «от имени и по поручению» Его Величества Короля Англии Уильяма (Вильгельма) IV Хилл провозгласил себя новым главой острова и безапелляционно велел своим «подчиненным» беспрекословно его слушаться.

Затем он по-хозяйски осмотрел свои владения, выбрал себе самый лучший дом и, выселив оттуда владельца — не кого-нибудь, а нынешнего духовного лидера островитян, Ноббса, — въехал туда, как ни в чем не бывало. Питкэрнцы только ахнули.

Едва устроившись на новом месте, Хилл начал устраивать новый порядок.

Во-первых, под страхом сурового наказания он строжайше запретил алкоголь. Во-вторых, он лично провел ревизию всех книг, и некоторые из них публично сжег на костре. В-третьих, он распорядился немедленно построить островную тюрьму.

(Удивительно, как разнообразные диктаторы всех мастей, времен и народов, всевозможные фюреры, генсеки и царьки похожи друг на друга в своих первых шагах у власти: среди первых декретов обязательно значится «сухой закон», потом непременно следует установление цензуры, а затем начинаются репрессии)

И питкэрнское общество раскололось. Большая часть островитян (и в первую очередь семейства Куинталов и Маккоев) наивно поддержали нововведения, меньшинство (и прежде всего Баффетт, Эванс и Ноббс) оказалось «в оппозиции». Впрочем, «оппозиция» — термин, применимый к демократическому обществу. В условиях тоталитарного режима все несогласные и инакомыслящие становятся «врагами народа».

У Хилла это называлось «паршивые иностранцы». Так новоиспеченный глава Питкэрна окрестил трех некоренных питкэрнцев, трех своих соотечественников-англичан — Баффетта, Эванса и Ноббса. На острове началась борьба с диссидентами.

Случилось так, что в это самое время история острова на какой-то момент пересеклась с историей Российского Флота. В один прекрасный день, через четыре месяца после воцарения Джошуа Хилла на Питкэрне, в Бухте Баунти появился парусник под Андреевским флагом, и на землю Питкэрна ступила нога первого российского моряка.

Первый русский корабль посетил остров мятежников с «Баунти» ровно четверть века спустя после открытия Мэйхью Фолджера: в феврале 1833 года у берегов Питкэрна бросил якорь российский военный транспорт «Америка».

В Pitcairn Island Register Book отмечено:

1833

January 10th H.M.S. Challenger Capt. Freemantle

21st Albion, Tahiti — Johnson

February 22nd Russian S. of War Amerika

March 24th Balance, Bristol R.I. — Dogget…

Это — первое и единственное упоминание российского судна в Регистрационной Книге Острова Питкэрн за ее более чем полувековую историю (1790–1853). Капитан не указан; видимо, труднопроизносимая русская (точнее, украинская) фамилия Khromchenko показалась питкэрнцам чересчур сложной…

…Трехмачтовый парусник «Юнайтед Стейтс», построенный в Северо-Американских Соединенных Штатах, был куплен Российским Адмиралтейством в 1829 году в Кронштадте, причислен к Четвертому флотскому экипажу и переименован в военный транспорт «Америка». 27 августа 1831 года «Америка» (водоизмещение 655 тонн, экипаж 64 человека, стоимость груза — 467 505 в рублевых ассигнациях), подняв паруса, покинула Кронштадтский порт и отправилась в кругосветное плавание — через Камчатку в Русскую Америку.

Командовал судном капитан-лейтенант Российского Императорского Флота сорокалетний Василий Степанович Хромченко. Это было его третье плавание вокруг света и 27-я по счету «кругосветка» русских.

Год назад, в июле 1830 года Хромченко вернулся из своего предыдущего, второго кругосветного плавания — путешествия, которое сделало его знаменитым. Парусник «Елена» под командованием Хромченко обогнул земной шар в рекордно короткие по тем временам сроки — менее чем за два года, всего за 23 месяца. Кроме того, Хромченко удалось невероятное: впервые в кругосветном плавании русскими моряками не было потеряно ни одного человека (!), на судне никто не умер, все благополучно вернулись домой.

Уже 5 августа 1830 года Хромченко был произведен в капитан-лейтенанты и Всемилостивейше награжден бриллиантовым перстнем, но не только за эти выдающиеся достижения, а, как указано в его послужном списке, «…За оказанную услугу доставлением из Бразилии для Императорского ботанического сада в отлично хорошем состоянии до 1000 экземпляров весьма редких растений…». Российское Адмиралтейство, по примеру Британского, заботилось об обогащении естественнонаучных познаний соотечественников. Было ли среди прочих образцов диковинной флоры хлебное дерево, увы, неизвестно…