Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

И терпение питкэрнцев лопнуло.

Однажды Шарлотта Куинтал, 12-летняя дочь Артура Куинтала, взяла без спроса несколько клубней ямса. За это «преступление» Хилл приказал жестоко высечь девочку. Ее дядя, Эдвард Куинтал, ближайший помощник диктатора и глава Совета Старейшин, до этого момента беспрекословно исполнявший наказания, отказался поднять руку на свою племянницу. Взбешенный Хилл схватил эспадрон и пригрозил, что прирежет Куинтала, если он еще раз попробует возразить.

По легенде, в ответ на это безоружный Куинтал пантерой прыгнул на Президента и, перелетев через стол, сбил того с ног.

В два счета могучий Эдвард отобрал эспадрон у хилого Хилла, к дружному ликованию всех присутствующих.

Так буквально в несколько секунд весь авторитет диктатора разбился вдребезги.

Так почти полвека назад, тоже из-за пустяковой недостачи даров природы и вследствие невоздержанного языка и неконтролируемой ярости, власти во вверенном ему коллективе лишился другой начальник. Уильям Блай. Эдвард Куинтал, сын мятежника с «Баунти», сам того не ведая, проявил по-настоящему питкэрнский характер, в духе Флетчера Кристиана.

Впрочем, скинуть Хилла с трона островитяне пока не решились. Всей общиной они написали письмо Ноббсу — с просьбой вернуться. В конце концов, американский бриг «Оливия» из Бостона сначала доставил с Таити на Питкэрн многострадальное семейство Баффеттов (16 сентября 1834 года), а почти месяц спустя с Мангаревы — и Ноббсов с Эвансами (13 октября 1834 года). Хилл, разумеется, был категорически против их возвращения, но теперь к его мнению мало кто прислушивался.

Самопровозглашенный «Президент» проведет на острове еще больше трех лет.

11 января 1837 года в Бухте Баунти бросил якорь Его Величества Корабль «Актеон». По случайному и счастливому совпадению, им командовал… настоящий сын Герцога Бедфордского — лорд Эдвард Рассел! Последовало позорное публичное разоблачение самозванца, и Хилл из некогда могущественного «владыки» острова окончательно превратился в пустое место.

Осмеянный и униженный, он покинет Питкэрн спустя почти год, в декабре 1837-го, на британском военном судне «Имоджен». И остров вздохнет с облегчением [43].

Однако неприятный опыт узурпации власти проходимцем не пройдет для питкэрнцев даром. Они усвоят этот урок и очень скоро сделают выводы.

Последние пять лет после возвращения с Таити островитяне страдали не только от диктаторского режима Джошуа Хилла. Питкэрн регулярно навещали самые разные корабли (в основном это были американские китобойцы), и некоторые незваные гости зачастую злоупотребляли хлебосольством и наивностью потомков мятежников. Что греха таить, многие экипажи, состоящие, как правило, из отчаянных морских бродяг и бывших уголовников, не только беззастенчиво обирали щедрых, но совсем не богатых островитян, но и достаточно грубо приставали к питкэрнским женщинам — одним из самых красивых в Южных Морях.

Между тем запасы острова были далеко не безграничными. И Питкэрн вовсе не являлся одним из портов, славящихся своими вольными нравами (наподобие Папеэте или Гонолулу), а питкэрнские красавицы не имели ничего общего с многочисленными тамошними девицами легкого поведения, которые с радостью ублажали мужчин, истосковавшихся в долгих плаваниях без женской ласки.

Остров, до сих пор остававшийся «ничьим», нуждался в покровительстве и защите. Маленький народ потомков мятежников почувствовал необходимость в государственности. Настала пора положить конец анархии и позаботиться о самоопределении.

Поэтому, как только в ноябре 1838 года у берегов Питкэрна стал на якорь очередной парусник Британского Королевского Флота, Ее Величества Корабль «Флай» (первое официальное английское судно за последние одиннадцать месяцев), островитяне дружно обратились к его капитану, эсквайру Расселу Эллиоту, с просьбой: принять их маленькую общину под могучее крыло Альбиона.

В прошлом году на трон в Лондоне взошла юная королева, 18-летняя Виктория. Ей суждено будет править 63 года, ее эпоху назовут викторианской, и этот период войдет в историю как небывалый расцвет британского колониализма. И так случилось, что, по сути, первым приобретением возрождающейся Великой Империи станет крошечный островок на самом краю света.

Строго говоря, капитан Эллиот не имел полномочий провозглашать Питкэрн собственностью Короны и объявлять остров Британской территорией. Но местные жители, уже давно поднимавшие над своим поселком флаг Юнион Джек, проявили настойчивость. Им надоело жить без страны, без власти и без закона.