Юозас Пожера - Нет у меня другой печали

Палатка разбита безупречно. Нижняя ее часть сбита из досок, крыша натянута на прочный деревянный остов, за железной печуркой сложены сухие дрова, на полках — посуда, под нарами — груда мясных и рыбных консервов, стеклянные банки с консервированными овощами и фруктами, мешок набит буханками хлеба, в коробках — сахар, чай, кофе, множество мешочков с крупой, макаронами, сухарями. В такой крепости можно целую зиму отсиживаться.

Запыхавшись и пошатываясь под тяжестью своей ноши, в палатку вваливается Олег. Напившись горячего чаю, мы долго лежим на нарах. Спешить некуда. О дальнейшем подъеме сегодня не может быть и речи, так как полдня уже прошло, а мы не скоро соберемся с силами. В общем, я не успел акклиматизироваться там, внизу, а здесь и подавно ощущаю расстройство организма: все время болит голова, как будто ее сжимает железный обруч, нет аппетита и, главное, по ночам одолевает бессонница, а днем слоняюсь как сонная муха.

Лежа на нарах, мы услышали голос человека. Выскочили из палатки, но не увидели ни живой души. Стали кричать, свистеть, но никто не откликался.

— Неужели галлюцинация? — пожал плечами Олег.

— Не может быть. У одного — еще куда ни шло, но у обоих сразу — так не бывает.

— Дай бог, — сказал Олег. Помолчал и еще раз повторил: — Дай бог.

Прошло полчаса, и мы опять услышали голос. Странно, но за грохотом вулкана, который, казалось, заглушал все остальные звуки, мы явственно слышали человеческий голос. Мы с минуту смотрели друг на друга и конечно же думали об одном и том же — о звуковых галлюцинациях. Потом выскочили наружу.

Снегопад кончился. Небо прояснилось. Обнаружилось множество холмов и старых, потухших кратеров, которых мы раньше не замечали. От одного из этих кратеров прямо к нашей палатке по снегу шел человек. Он шел и пел. Мы отчетливо слышали песню, когда сам человек был еще очень далеко — черная точка на белом поле. В одних рубахах стояли мы на морозе, словно боясь, что человек вот-вот исчезнет, если мы упустим его из виду.

Это был юноша в очках. Из-под ушанки выбилась прядь черных и грубых, точно конская грива, волос. Близорукие глаза смотрели на нас удивленно, ноги в громадных валенках замедлили шаг, как бы сомневаясь, подойти ли ближе или в самый раз повернуть обратно.

— Юра Усельцев, — представился новоприбывший и уточнил: — Рядовой турист.

Так вот кого судьба привела к нам в гости! Об этом чудаке мы наслышались еще на вулканологической станции. Там его ругали, не стесняясь в выражениях. Мол, шляются по горам тут всякие, мешают работать, в палатках и без того тесно, а тут еще свалится на голову такой верблюд, хлещет драгоценную воду, под ногами путается. Рассказали нам и об удивительном, почти невероятном приключении Юры Усельцева. То ли по дурости, то ли просто по неведению, явившись бог весть откуда на вулкан, он прямым ходом двинулся к кратеру, который в это время не гремел, а только выдыхал в небо тучи дыма и пара. Вулканологи заметили парня слишком поздно, когда он был уже недалеко от кромки кратера. Они кричали, звали, но тот, ничего не слыша, карабкался вверх. И тогда вулканологи поставили на нем крест. Они видели, как этот, неизвестно откуда взявшийся человечек подполз на четвереньках к самому кратеру, лег на живот и заглянул в жерло вулкана. Потом они видели, как он вскочил и кубарем покатился вниз, а в ту же секунду произошел так называемый черный взрыв. Черный взрыв бывает особенно сильным. Гигантские камни вместе с пеплом, обломками скал и дымом взлетают километра на два и даже выше, а затем, широко рассеявшись, падают на землю смертоносным дождем. Вершину кратера окутали тучи дыма и пепла. Вулканологи мысленно еще раз похоронили незнакомца. Каково же было их удивление, когда дым рассеялся и они увидели его живым и невредимым, стремглав бегущим прочь от кратера. Впоследствии Юра Усельцев рассказывал, что только он лег на край кратера, как увидел вздымающуюся из бездны красную массу, и какое-то мгновение не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, словно загипнотизированный уставившись в глотку кратера. Вулканологи заявили, что он — Юрий Усельцев — едва ли не единственный человек в мире, который своими глазами видел жерло вулкана в момент извержения лавы. Если и был на свете другой такой человек, то он, безусловно, никому не успел рассказать о том, что видел и пережил при этом. А пережить Юре, кажется, пришлось достаточно, потому что после он так ни разу и не приблизился к кратеру, держась от него на расстоянии по меньшей мере полкилометра, хотя видел, как вулканологи оставались там часами, то и дело увертываясь от валящихся с неба камней.