Иван Муравьёв - Морские истории

Мы усадили в беседку Матроську, закрепили её понадёжнее (нас сильно бросало на зыби) и аккуратненько подняли на мачту. Пару раз в пути она соскальзывала, отпускала мачту, и тогда её болтало на фале как девчонский маятник, но, пролетая мимо мачты, она ухитрялась зацеплять ногами мокрый алюминий, и подъём продолжался. Всё это время я стоял, задрав голову и страховал её насколько возможно. Но вот снасти распутаны, Дядька Питер, облегчённо вздохнув, пошёл травить фал, и Матроська приземлилась на палубу. Отвязывая девочку, я услышал странный хлопающий звук. Оглянувшись, мы увидели: совсем недалеко от нас разворачивается пассажирский паромчик, а на его палубе стоят люди и аплодируют. Я растерялся, а Матроська, выскочив из беседки, раскланялась как на сцене, с книксеном.

Хорошо, конечно, выйти в океан умелой сплочённой командой; командой, которой не страшны ни ветры, ни долгие вахты, в которой не конфликтуют, понимают друг друга без слов и всегда готовы придти на помощь. Многие об этом мечтают. Но только представьте себе, насколько фантастически прекрасно – взять, и сделать такую команду из себя, из других. Кстати, это не всегда и получается, зато уж если выйдет – с такой командой можно хоть на край света. И за край.

Песнь 8

Море ждёт

It is time to go now

Haul away your anchor

Haul away your anchor

It's our sailing time

(Padstow's Farewell)

Над нашим домом идут дожди, барабанят по крыше, шуршат и журчат в водостоках. В лужах уже достаточно глубины для какого-нибудь «Оптярика», не говоря о виндсерфингах. В парусном клубе, над которым наше семейство шефствует второй десяток лет, без нас вытащили и укрыли в элинг все швертботы, заперли в сарае тузики и вёсла. Теперь уже до февраля, разве что вытащат наш флагман, «Золотую Лихорадку», свозят на гонки на юга. Потом хоть немного пригреет солнце, лак перестанет застывать на малярных кистях, и можно будет шкурить, стругать и лакировать, готовя лодочки к новому сезону. Некоторые персонажи моих шанти уже заранее к этому готовятся.

Скоро настанет зима. В тех краях, где я живу, она капризная и странная: то ливанёт холоднющим, на лету застывающим дождём, то приморозит слякоть, превратив в катки все тротуары, а то спохватится – и засыплет снегом, не по крыши, но обильно. В такие ненастные дни, переделав домашние дела, я сажусь у компьютера в подвале, открываю карту и начинаю придумывать маршрут. Их у меня накопилось штук тридцать, наверное: от Таиланда до Бостона и от Эгейского моря до Карибов. Большую их часть мы уже прошли под парусом.

Самые удачные маршруты, вместе с кусками рассказиков, я рассылаю друзьям, знакомым и литературным персонажам. Часто от них приходят ответы.

Юная Матроська напоминает всякие морские случаи, например, как Самый Младший подцепил акулу, и еще – как она, Матроська, держала яхту в шквал, а еще – как мы с ней вдвоём шарашили под парусом к Сент-Майклу, пока остальная команда спала, а потом еще – … «Хватит, хватит!» – отмахиваюсь я – «Если это всё включить, будет не шанти, а какая-то Детская Сага. Вот, скажи лучше, что ты думаешь про Тортугу?». «Хорошо, думаю» – отвечает она – «Там интересно. Только сагу потом всё равно напиши!». Напишу, куда я денусь. Вот и издатель намекает.

А мне, смотрите, на посланный маршрут отвечают. Друзья, знакомые… «Эй, возьмите нас!» «Нас двое, и… и еще двое, только маленьких». Ого, а нас уже двенадцать, не всякая яхта вместит! Мой знакомый молодой шкипер усмехается: «Тоже мне, проблема! Возьмём две лодки, пойдём флотилией». Я верю ему: он когда-то давно, старшим над младшими, шёл с нами под дождём на Клязьме. Да будет так! – и черновик маршрута уходит на обсуждение новорождённым командам, с разбивкой по дням, местам и милям переходов.

Еще только осень. Нам всё только предстоит: и спорить над маршрутом, и выбирать эмблему для флага, и рассылать методички по парусному делу. Еще далёк тот рассвет, когда, отчалив, мы пойдём к горизонту, и море встретит нас. Но первый шаг уже сделан. Тропа идёт вокруг дома, складываясь в иероглиф. Дао, Путь. На этом пути мы встретим других, похожих и разных. Мальчишек с Верхней Пышмы, что сами строят парусные лодки. Чернокожих ребят из Окленда, что стараниями Одной Капитанши заболели морем. Бесшабашных лазерщиков, что в любую погоду гоняют вдоль Куршской косы. Их, как повелось с начала человеческого рода, влечёт к Великому океану. И когда кто-нибудь из них, замерев от восторга, будет качаться на мачте где-то на полпути между морем и небом, он, может быть, сложит об этом новые шанти. Об авторе