Пётр Мельников - Они придут завтра

Работа комиссии закончена. Выводы очень суровые в отношении Института в целом, сравнительно благоприятные по моему сектору, работы которого, при наличии ряда частных недочетов, признаны достаточно целеустремленными, практически направленными и дающими результаты. Персонально я попал в перечень тех «честных советских специалистов», которые «несмотря на исключительно неблагоприятную для работы общую обстановку в Институте, работали достаточно целеустремленно и давали ценные практические результаты». Все совместители уволены, исключение сделано лишь для одного меня. Мое предложение о составлении комплексной металлогенической карты Союза принято и включено в план. Даже Саакян поддержал, сказав, что «это позор, что наша страна до сих пор такой карты не имеет» и что «надо обязательно просить Юрия Александровича возглавить эту работу». Таким образом, дела, как будто налаживаются, хотя возможность отдельных выпадов и в дальнейшем не исключена. Пишу об этом Вам так подробно потому, что видел, насколько близко Вы принимали к сердцу мое положение.

Наконец, и Академия наук перестала выжидать «прояснения ситуации», и я получил отдельную квартиру в академическом доме.

В конце этого года состоятся выборы в Академию. О. Д. Левицкий очень озабочен выдвижением моей кандидатуры и говорит, что если она будет выдвинута Министерством, то пройдет наверняка. Однако, в какой мере министр склонен изменить свою позицию, я не знаю и думаю, что очень многое будет зависеть от моей встречи с ним. О результатах ее, когда она состоится, я Вам напишу».

«В отношении академиков занимаюсь тем же, чем и Вы на Колыме, — воюю. — Сообщал Билибин Шумилову в марте 1949 года. — В последние годы я успешно занимаюсь разработкой вопросов металлогении, но не отвлеченными вопросами, не бесплодным теоретизированием в стиле наших академиков, а сугубо насущными вопросами, имеющими целью выявить металлогеническое лицо нашей родины и определить наиболее эффективное направление поисковых работ. Имею за душой несколько прогнозов, менее крупных, чем Колыма, но достаточно актуальных и подтвердившихся с удивительной точностью. Пока прогнозы не подтверждаются, меня все ругают за их необоснованность, начиная от академиков и кончая последней мелкой сволочью. Как только прогноз подтверждается, каждая сволочь норовит к нему примазаться и затушевать мою же роль в моем прогнозе.

Мой конфликт с академиками отнюдь не является чем-то случайным или каким-то частным, личным делом. Корни его лежат очень глубоко и он является отражением борьбы двух направлений, борьбы, которая еще только начинается.

Мою связь с производством, практическую направленность всех моих построений, концепций, «рабочих гипотеза», я думаю, Вы знаете прекрасно. И ту же целеустремленную практическую направленность я принес с собой в Академию наук. И должен сказать, что нашим академикам она не очень понравилась. Сейчас, когда перед нашей горной промышленностью стоит задача колоссального роста минерально-сырьевой базы, я считаю, что вся работа геологов-рудников и металлогенистов должна быть подчинена этой основной задаче.

Если «война солдат» еще не началась, то «воина ученых» в полном разгаре, и мы находимся на передовой линии фронта. И исход «войны ученых» в значительной мере предопределит исход «войны солдат». Поэтому я считаю, что сейчас не время заниматься разработкой глубоких научных теорий, опирающихся на достаточное количество фактов, хорошо подобранных, систематизированных, обработанных, продуманных. Подбор фактов потребует нескольких лет, еще нескольких лет потребует их обработка, и еще нескольких лет создание теории. А тогда и война будет кончена. Таким научным творчеством могут сейчас заниматься лишь немногие одиночки, отсиживающиеся в «тылу науки».

Сейчас для нас гораздо важнее действенные, жизненные «рабочие гипотезы», на каждый день и на каждый час, подводящие итоги имеющемуся фактическому материалу и определяющему наиболее эффективное направление поисков и разведок по любым металлам, по любым ископаемым. Таковы требования передовой линии фронта науки.

Беда наших крупных ученых-геологов в том, что, попав в академики (а некоторые только в членкоры), они тотчас уходят на покой, перестают работать или, в лучшем случае, работая потихоньку сами, перестают быть, научными руководителями крупных коллективов геологов. Совершенно естественно, что они не могут приветствовать мое вторжение в их мирную жизнь, так как мои рабочие гипотезы, мои прогнозы накладывают определенные обязательства и на них, зовут их из «тыла науки» на «передовую линию фронта».