Кирилл Партыка - Аваллон

– Вот и ты у нас такие деревья с туманом повидал, – вставил Рязанцев. – Но то малые дети, а ты…

– Слушай дальше, – перебил Павлов. – В начале восьмидесятых жил тут один гармонист. Не сказать, чтоб совсем непутевый. Но выпить ему, меха растянуть да за жисть потолковать – любимое дело. Такой доморощенный философ-мечтатель из-под куста. А за стаканом все людям в душу лез, будто в чужом нутре какой-то смысл для себя хотел найти, рассуждать любил на абстрактные темы. Его мужики даже били за то, что спокойно выпить мешал.

И вот он точно так же пропал, а через какое-то время нашелся. Никто особенно не удивился: взрослый человек, поплутал да выбрался. Но и он в конце концов проговорился, что заблудился на старой тропе. Вскоре заметили странность: кто-то подумает про него нехорошо, он в лице изменится и чуть не в драку. В карты стал выигрывать, как шулер, хоть и не мухлевал. В разговоре ты рот открыть не успеешь, а у него ответ готов.

Потом в поселке случилось убийство. Понаехали следователи, но виновного найти не могли. Гармонист однажды пришел в магазин, встал в очередь. Тут парень один явился. Гармонист на него глянул, побледнел и бегом оттуда. Через день пришел к следователям, сказал, что знает, кто убил, и назвал того самого парня. Гармониста стали допытывать: откуда такая осведомленность? Но он уперся, как партизан, и ни слова. Взялись за парня. Тот вскоре признался, нож выдал, которым пырнул, свою окровавленную одежду. Все улики налицо. А от гармониста так ничего и не добились. Их обоих и увезли. Чем дело кончилось – не знаю.

– Ты хочешь сказать, что он читал чужие мысли? А не проще предположить, что твой телепат как-то был замешан в преступлении? – В словах Рязанцева на этот раз не прозвучало прежней иронии.

– Слушай еще. Это уже при мне было. Вернулся из армии один парень. Он и раньше раздолбаем был, и служба его не исправила. Дурной – только выпить да подраться, к работе руки не лежат, к учебе – ни желания, ни способностей. Гонял собак по деревне, а его самого участковый гонял, когда здесь появлялся.

И вот этот балбес тоже в тайге сгинул. И опять искали да не нашли. И так же он сам собой объявился. Но совершенно сумасшедший. Даже говорить связно не мог. Его в Пионерск в дурдом отправили. Там вроде подлечили, он вернулся, но все равно заговаривается. В лес с тех пор ни ногой. Говорит, что больших деревьев боится.

Павлов закурил.

– И что дальше? – не утерпел Николай.

– Да ничего, так и живет здесь. Пенсию ему по инвалидности назначили. Ошивается возле магазина, глядишь, кто-нибудь и нальет… А потом леспромхоз решил через ту падь на месте тропы зимник проложить. Проложили. Удобно стало ездить, не надо круг делать. Только шофера шептались, что на дороге странные вещи творятся. И все равно норовили по прежней дороге огибать. Над ними, бывало, посмеивались. До тех пор, пока один лесовоз не пропал. Он-то в лесу заблудиться никак не мог. Видели, что свернул на зимник, а в поселок не приехал. Вызвали милицию, дорогу и окрестности чуть не с миноискателем прошарили. Нет ни лесовоза, ни водителя. Так и не нашли. Осталась жена с двумя детьми. Следователь выдвинул версию, что мужик лесовоз угнал и продал, а деньги присвоил. Но никто в эту чушь не верит. С тех пор по зимнику ездить перестали, так он и зарос. А я вот сдуру поперся…

– Пошутили и хватит, – проворчал Рязанцев. – Холодно, пора домой.

– Это точно, – согласился егерь. – Только я не шутил.

– Хочешь, чтобы я тебе поверил?

– Твое дело. Я позапрошлую зиму на этой пади сохатого стрелял. Тут давно крупная живность перевелась, этот случайно забрел. Я на него неожиданно наткнулся. У меня лицензия. Карабин скинул впопыхах. Далековато. Не завалил, а только ранил. Он пошел скачками. Раненый сохатый может километры проскакать, бегай за ним! Но знаю, что хорошо его зацепил, решил пойти по следу. Вижу, он слабеет, крови на снегу много. А потом, знаешь что?.. – Павлов сделал эффектную паузу.

– Что?

– А ничего. Ни следов, ни крови. Чистый снег. Будто у него крылья выросли и он упорхнул. Я еще в том направлении прошел. И вышел на заброшенный зимник. Пусто и тихо. Только ветер вдруг в противоположную сторону подул. То навстречу мне, а тут в спину. Я, может, и внимания бы не обратил. Но когда обратно направился, ветер опять переменился. Что за ерунда?! Я вернулся. Ветер снова направление поменял. Будто подталкивал к тому зимнику. Честно скажу, неуютно мне стало. И поспешил я оттуда унести свое бренное тело.