Элиф Батуман - Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

Гафур Гулом, «узбекский Максим Горький», писал рассказы, прозу, очерки, эпические поэмы и был известен по всему Советскому Союзу, даже в Украине и Молдове. Он получил орден Ленина и умел придумать стихи «в любой момент». Проблему он носил в себе. Подобно своей стране, он казался свободным, хотя свободным не был. Дома в одиночестве он лил слезы: «Слова, что я хочу сказать, остались в моем сердце».

Лучший друг Гулома, Абдулла Каххар, был сыном плотника, который специализировался на рукоятках для молотка. Каххар творил в стиле Чехова, но на тысячекратно более высоком уровне. Власти печатали лишь одну тоненькую книжку в год и говорили, что больше он ничего не создал, но они обманывали народ. На самом же деле он все время писал, писал. Поскольку так много писать пагубно для здоровья, Каххар страдал от диабета и сердечных приступов. Он скончался в 1966 году в московской больнице, но на самом деле это была не больница, а тюрьма, где коммунисты занимались массовым гипнозом общества.

В самом знаменитом рассказе Каххара «Гранат» одна женщина страстно желала гранат. С узелком в руках пришел мужчина. Он постоял немного в дверях и уронил на пол упавший с глухим стуком узелок. Из него выкатились гранаты. «Где ты их взял?» – спрашивает женщина. Мужчина смотрит на нее, не отводя глаз, не говоря ни слова и весь дрожа.

Наконец прошлое пересеклось с настоящим, и мы достигли литературно-исторической вехи, которой я ждала, – возникновение самобытной романной формы. Книга Абдуллы Кадыри «Минувшие дни» считается первым узбекским романом; он публиковался в журнале «Инкилоб» с 1922 по 1925 годы. Действие происходит в Ташкенте и Фергане в период между 1847 и 1860 годами, время междоусобных распрей среди туркестанских ханств, создававших разные недолговечные союзы как с Россией, так и против нее. Герой романа – юноша из ташкентской купеческой семьи, торгующей обувью и домашней утварью. Он уезжает в Фергану, влюбляется, женится, но по доносу соперника его обвиняют в шпионаже. Спустя годы он выходит из тюрьмы, и мать принуждает его взять вторую жену, которая убивает первую из ревности, поскольку первая родила ему сына. Мальчик едет в Фергану и живет с родителями матери, а отец отправляется на войну и погибает. Во втором историческом романе Кадыри под названием «Скорпион из алтаря» действие происходит между 1865 и 1875 годами – последняя декада правления последнего кокандского хана. Кадыри называет хана феодалом, угнетателем крестьянства и мелких ремесленников. Несмотря на кажущееся соответствие его взглядов советской идеологии, во время чисток Кадыри казнили.

В наш последний день в Самарканде мы с Эриком пошли в парк, чтобы встретиться с дворником Хабибом, тем самым высоченным светловолосым парнем, с которым мы подружились в университете; вы с мужем должны сходить на аттракционы со мной, моей женой и семилетней дочкой, настаивал он. Но когда мы пришли в парк, там не оказалось ни жены, ни дочки – один Хабиб. Мы повели его на колесо обозрения, а потом он повел нас на карусели, там мы сели в вращающуюся люльку, подвешенную на цепях к ободу громадного диска, который одновременно крутился и наклонялся. Механизм был тряский и непредсказуемый, он то ускорялся, то замедлялся и, казалось, не остановится никогда. Меня тошнило, я старалась не дышать в надежде потерять сознание, но это не срабатывало.

– Вам понравилось? – спросил Хабиб по-узбекски, когда мы слезли. (Как и большинство молодых рабочих узбеков, по-русски он не говорил.) – Может, еще раз? Нет? Ну и хорошо. – На лице Хабиба было написано облегчение. – Меня там затошнило. Некоторые вещи хочется повторить. Но с этой конкретной штукой одного раза хватит.

Мы пошли к университету. Хабиб спросил, сколько мне лет.

– Двадцать четыре? Ты всего на два года моложе моей жены, и у тебя нет детей! Я думал, тебе семнадцать или восемнадцать! Тебе точно двадцать четыре?.. Мне нужно сказать пару слов твоему мужу. Не волнуйся, я не скажу ничего дурного. Только объясню, как женатый человек женатому человеку, что он должен делать. – Вдруг ему пришла в голову мысль, и он понизил голос: – А он знает, что он должен делать? И когда.

– Ну, думаю, знает…

– Я все равно с ним поговорю, – решил он. – А ты подожди здесь, погляди на цветы.

Мы дошли до сада возле Девятиэтажного дома; ряды диких с виду цветов с толстыми стеблями высотой по пояс, казалось, вылезли из пыльной земли за одну ночь: мексиканские аргемоны, наперстянки и гигантские плоские лиловые астры размером с суповую тарелку.