Элиф Батуман - Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

– Так ты в итоге ее увидел?

– Нет, и теперь мы снова поедем! В четверг!

Мы оба рассмеялись, но Анвар вскоре посерьезнел.

– Родители думают, что я уже слишком долго учусь, – сказал он. – Наверное, они хотят сказать студенту Анвару: «Done with you!»

Женщины быть святыми не могут. С другой стороны, сказала Мунаввар, женщины порой могут достичь подобающих святому качеств. Мунаввар располагала как теоретической, так и эмпирической информацией о подобных случаях.

В семидесятые годы, когда Мунаввар была студенткой, она лучше всех в группе успевала по научному коммунизму, научному атеизму и марксизму-ленинизму. Ни сама она, ни ее одногруппники никогда не читали Коран, Библию или Талмуд, в которых – как им говорили – полно пустых суеверий. Однажды кто-то из группы спросил преподавателя по научному атеизму: «Если в этих книгах – лишь пустые суеверия, то почему же нам не дают их читать? Как ученый вы наоборот должны стремиться, чтобы мы их прочли и сами увидели всю пустоту и все суеверия».

– Кто же вам не дает? – пожал плечами преподаватель. – Если вам так любопытно, идите себе и нюхайте этот опиум для народа.

Исполненные духом науки, Мунаввар с одногруппниками отправились в библиотеку, заполнили необходимые формы и получили Коран и Библию. (В университетской библиотеке имелось только по одному экземпляру этих книг.)

– Мы их не дочитали, – рассказывала Мунаввар, – нам не хватало контекста. А в тех изданиях не было комментариев. Книги казались бессмысленными.

Я кивнула. Мне это явление было знакомо.

– Мы решили, что преподаватель прав и что в этих книгах полно суеверия и вздора. Вот как научный коммунизм лишил нас просвещения.

В январе 1992 года у Мунаввар возродилось любопытство к религии. Она вновь пошла в библиотеку и взяла Талмуд, Библию и Коран; на сей раз издания были снабжены примечаниями. Каждую из этих книг она прочла от корки до корки, обращаясь – когда чего-то не понимала – к комментариям. Она читала три месяца, не отрываясь, и в течение того периода на некоторое время обрела святые качества.

Впервые Мунаввар поняла, что умеет общаться с животными, в один из жутко холодных снежных вечеров, когда она пропустила утреннюю мусорную машину и ей пришлось ждать второго мусорщика до десяти вечера. В ожидании машины она читала Талмуд. В доме стояла тишина. Муж ушел, а их пятилетний сын Бабурбек, который в это время уже обычно спал, сидел на полу и рисовал солнце. Вид у него был настолько счастливый, что Мунаввар разрешила ему лечь попозже. Время подходило к десяти, а Бабурбеку спать еще не хотелось; тогда она взяла его за руку, и они вместе отправились выносить мусор. Они шли и шли через снег, пока не добрались до мусорного бака. (Вы спросите, почему мусор требовал личной доставки к баку в тот момент, когда должен был приехать грузовик? Понятия не имею, но в староузбекском сто разных глаголов «плакать».) У бака в одиночестве на снегу сидел черный пес величиной со льва.

– Ты боишься, сынок? – спросила Мунаввар Бабурбека.

– Да, – ответил он.

– И я, – сказала Мунаввар.

И тут случилась удивительная вещь. Вместо того чтобы залаять или наброситься на них, пес спокойно повернулся и побрел от бака на другую сторону улицы, где уселся, глядя на Мунаввар с Бубербеком, словно ждал, когда они выбросят мусор, что они и сделали. И лишь стоило им повернуть к дому, как пес встал и вернулся на прежнее место.

– Пес понял нас, – объяснила Мунаввар, – а я поняла его. Он говорил нам: «Знаю, вы меня боитесь, но не волнуйтесь. Я не причиню вам зла. Видите, я побуду в сторонке, пока вы не соберетесь домой».

Через несколько месяцев, в первое долгое жаркое лето узбекской независимости, у Мунаввар был второй опыт святости. Со своей сестрой Ширин она поехала на конференцию по религиозной литературе в один из пригородов неподалеку от Ургута. Каждый час участники выходили из душного конференц-зала на улицу к питьевому фонтанчику с водой из природного источника; согласно местной легенде, чистый сердцем человек способен в этой воде разглядеть Мекку. Один из участников, шестидесятилетний потомок шейха Мушерреф решил посмотреть в воду. Никто не сомневался, что Мекку он увидит. Но он не увидел ничего. Мунаввар была столь удивлена, что наклонилась и тоже посмотрела – но, разумеется, тоже ничего не увидела. Вдруг Ширин, не отводя глаз от воды, схватила ее за руку. «Гляди, гляди! Ты видишь эти колонны?»

Мунаввар поняла, что Ширин, наверное, увидела два минарета, которые возвышаются за Каабой. «Бог меня простит, но я была поражена! – объясняла она. – Я очень люблю Ширин, но она такая маленькая, худенькая, легкомысленная… Как бы это сказать? Ее не заботят проблемы души. Но я понимаю, что сердце у нее, должно быть, исключительной чистоты».