Константин Артемьев - Последний приют атамана Дутова

В начале шестидесятых кульджинская русская школа имени товарища Сталина, работавшая при советском консульстве, была наиболее сильной из всех четырех русских школ в этом городе. Здесь тогда вообще было много русских. И консульство работало в полную силу. И если бы не «культурная революция», когда советских дипломатов выслали в СССР, а молодчики-хунвейбины громили национальные общины и сажали в тюрьму любого противника своей идеологии, русские бы не уехали отсюда в Канаду, Австралию и Советский Союз.

Нынешние китайские власти к национальным меньшинствам относятся бережно. И даже обещают вместо лавки и пекарни Александра выстроить на средства местного бюджета большой русский национально-культурный центр. Зозулин, рассказал, что, как может, «проталкивает» эту идею, сам присматривает подходящее место, рассчитывает, сколько кружков по интересам, залов для выступлений, магазинов и ресторанчиков национальной кухни должно там находиться. Проект, как пояснил Александр, более чем реален, ведь сам он еще ко всему прочему является и областным депутатом по квоте от национального меньшинства. Жаль, русских в Кульдже сейчас осталось мало. А вот школьные друзья время от времени приезжают навестить из самых разных стран.

Вскоре в лавку подошли два австралийца из Аделаиды, братья Юрий и Борис Полужниковы. Появился Александр Тунджа, ныне проживающий неподалеку от богатого Шанхая. Менее всего в компании друзей был заметен высокий подтянутый китаец.

– Лян Ган, – представился он по-русски. – Это имя и фамилия.

– Это вы с Александром вели поиск могилы Дутова? – мне не терпелось расспросить нового знакомого о том, ради чего я здесь находился. Но китаец был спокоен, уверен в себе и общался с окружающими с абсолютно непроницаемым лицом.

– Мы много чего знаем, – загадочно произнес Лян Ган. – Но сейчас ничего искать не будем. Друзья собрались. Надо поговорить, попеть. Ты на чем играешь? Ты же русский… Совсем ни на чем? А поешь? Нет? А слова знаешь? Вот песня есть русская – «Вологда-гда». Знаешь слова? А «Миллион алых роз»?…

– Вот это можно! – я обрадовался хоть какому-то применению своих скромных способностей. – Я и другие знаю, много разных песен, и семидесятых годов, и современные…

– Хорошо-хорошо, – прервал Лян Ган. – Сегодня только поем, в Шуйдин едем завтра.

Тем временем к компании, где звучала веселая русская речь, подошли еще двое – китаец средних лет и старик-уйгур. На каком наречии все они говорили: австралийцы, казахстанцы, русские кульджинцы, китайцы, уйгуры, – понять было невозможно, в принципе. От этого евроазиатского эсперанто запросто сошел бы с ума какой-нибудь местный ученый-лингвист, попади он в нашу компанию.

У меня, вероятно, тоже глаза постепенно становились квадратными. И это заметил незнакомый мне гость-китаец. Улыбнувшись, он что-то попросил у Александра. Тот накинул ремень баяна и заиграл неизвестную мне восточную мелодию. Китаец явно не удовлетворился сыгранным и попросил инструмент себе. Мастерская тут же наполнилась «Подмосковными вечерами». Китаец передал баян австралийцу Борису. Тот что-то смущенно объяснял ему по-китайски, похоже, отказывался. Но, в конце концов, взял и грянул «В городском саду играет духовой оркестр».

– Ну, вот, – негромко и с явным удовольствием проговорил Лян Ган, – Давно бы так. Сейчас поедем за город, в парк, на берег Или. Там отпразднуем встречу. Уже договорились. Тебе еще надо с Володей Могилиным познакомиться. Он так на гармони играет!…

Тем временем в маленькой музыкальной мастерской по кругу шел баян. В этом кругу на нем, похоже, играли все.

* * *

В мутные, бурные, но тёплые воды реки Или входить можно было только с бетонной дамбы, аккуратно сползая вниз, на острые прибрежные камни, на которых с трудом удерживался чахлый камыш.

На купание нашу уже тёплую компанию спровоцировал Лян Ган, уверявший, что побывать в Кульдже и не искупаться в Или-реке, просто невозможно. Я попытался развить эту мысль, выдвинув тост за Или, вытекающую в Китай из Казахстана, и затекающую обратно в Казахстан, но уже со всеми китайскими стоками. Компания тост активно поддержала. Александр Зозулин спел и по-русски, и по-китайски местный хит «Или-река», что в России бы звучало приблизительно, как «Дон-батюшка» или «Волга-матушка». Однако вместо того, чтобы выбраться наружу из открытой беседки, где располагался наш достархан, однокашники вновь зазвенели рюмками. И вот тут-то Лян Ган демонстративно пошёл по направлению к дамбе, за которой слышался грозный рёв бурлящей реки. Мне оставалось лишь присоединиться.