Константин Артемьев - Последний приют атамана Дутова

* * *

Кобозев не остался в Оренбурге, он стремился в Среднюю Азию. По заданию Ленина с чемоданом денег он должен был доехать через Ташкент, Ашхабад и Каспий до Баку, чтобы национализировать нефтепромыслы и обеспечить доставку нефти из Баку в Самару. Сначала – морем до Туркестана, затем – по железной дороге через Ташкент и Оренбург.

С 18 января 1918 года наш город перешел под управление Самуила Цвиллинга и Александра Коростелева. Навыки профессионального экспроприатора ещё пригодятся Цвиллингу для сбора контрибуции, захвата заложников и расстрела своих политических оппонентов.

Впрочем, с этого момента в губернии практически наступило безвластие: каждая станица жила по своим законам, не подчиняясь никому. Так будет ещё два с половиной месяца, вплоть до апреля 1918-го, до гибели Цвиллинга и бессмысленного казачьего налета на Оренбург. До начала полномасштабной гражданской войны.

* * *

Ярко светило китайское солнце. Идущие навстречу мне прохожие – китайцы, уйгуры и дунгане – приветливо улыбались первому встречному иностранцу. Я шел по Кульдже и не узнавал этот город, который всего за какие-то пару часов после знакомства с соотечественниками стал для меня таким красивым, светлым и очень доброжелательным.

Мы шли по самому центру с Александром Зозулиным, направляясь к его «музыкальной лавке». Поначалу я не понял значение этого термина, такого ясного для русских кульджинцев. Затем сообразил, что под словом «лавка», оказывается, подразумевалась мастерская музыкальных инструментов, где русский мастер-самоучка Александр Зозулин умудрялся чинить практически все, из чего извлекался звук, кроме только что роялей: они бы сюда просто не поместились.

Отчасти Кульджа напоминала Оренбург. Но только отчасти. Этот современный полумиллионный центр Или-Казахской автономной области расположен в долине реки Или, которая в несколько раз полноводней нашего Урала у Оренбурга. А потоки воды из горных рек, впадающих в Или, текут прямо по бетонным трубам между мостовой и тротуаром на основных городских проспектах. Только их почти незаметно: сверху над потоками уложены бетонные плиты, которые время от времени заменяются решетками для сточных вод. И хозяйки маленьких лавчонок, отодвинув такую решетку, окунают швабру с тряпкой прямо в трубу и по несколько раз в сутки моют асфальт перед своим заведением.

Кульджа – город, как мне показалось, слишком уж чистый для привычного русского глаза, многоэтажный, с широкими просторными дорогами, настолько ровными, что можно и на роликах кататься. Быть может, дороги сохраняются потому, что по ним совершенно не ездит тяжелый транспорт (в лучшем случае пикапы и мини-грузовички). Зато кругом рассекает великое множество велосипедов, скутеров и мотоциклов! У нас эта мелюзга давно и неминуемо попала бы под колеса легковушек. Здесь же – удивительное дело! – и джипы, и лимузины, весело сигналя, аккуратно объезжали не только велосипедистов, но и пешеходов, зазевавшихся в неположенном для перехода месте.

И вообще, как оказалось, частных легковых машин в этом городе немного. Ну, нет у местных такого великого стремления, как у нас, во что бы то ни стало приобрести свой собственный автомобиль. Да и зачем он нужен, если кругом полно такси, которые по счетчику отвезут в любой конец города за 5—7 юаней (что-то около наших двадцати рублей)? А велорикша будет счастлив доставить вас до дома всего за один юань (три рубля). Автобусы здесь ходят редко, а «маршруток» и вовсе нет.

Так что дороги в Кульдже еще долго будут оставаться ровными и неразбитыми, а все первые этажи зданий занятыми частными предпринимателями. Лично мне, например, было совершенно непонятно, как в одном ряду на первом этаже типовой пятиэтажки, располагаясь друг за другом, могут запросто уживаться: столовая на пять столов, игровой компьютерный салон, продовольственный и хозяйственный магазины, рекламное агентство, мастерская по пошиву обуви и так далее, и тому подобное. И каждый закуток для частника составлял помещение скромного оренбургского гаража – четыре на шесть метров. При этом все умещались, все были довольны.

Вот в таких-то минималистских комнатках, расположенных через стенку друг от друга, и разместились два частных предприятия Александра Зозулина: мастерская, до упора забитая всевозможными музыкальными инструментами, и русская пекарня. В ней в старинной русской печке выпекался настоящий белый хлеб (только в одном этом месте изо всей Кульджи!) и деликатесы – пироги с начинкой из кураги.