Поль Монтер - Джулиан. Возвращение

Мягкие сумерки окутывали квартал дю Марэ 8 8 Квартал, населенный богатыми аристократами. , последние лучи заходящего солнца выгодно подсвечивали крыши богатых особняков. Тишину улиц нарушали лишь скрип колёс роскошных экипажей да нежный шелест листвы. Вокруг всё дышало спокойствием, царящим в кварталах знати. Множество слуг с утра и до поздней ночи трудилось, дабы устроить жизнь своих сеньоров как можно удобнее и безмятежнее. Ничего не должно омрачать взгляд господ, покидающих свои дома или попросту бросивших взгляд в окно. И тем более казалась странной фигура женщины, укутанная в скромную накидку из полушерстянки. Лакеи, праздно стоящие возле ворот и поджидавшие хозяев, что засиделись в гостях, с удивлением следили за незнакомкой, что быстрым шагом шла вдоль ограды. Однако простолюдины достаточно обнаглели! У проныры, спешащей по улице, такой вид, словно она вышла из особняка вовсе не с чёрного хода для прислуги. К тому же в руках её нет корзины, стало быть, это не прачка и не цветочница.

Тем временем порыв ветра сдул с головы женщины капюшон, который она торопливо накинула вновь. Этого хватило, чтобы один из лакеев присвистнул:

– Ба! Да это же сводня Франческа! Точно! Я мигом признал её.

– И впрямь, Аллен, это она. Вот нахалка! Верно, идёт от сеньора виконта. Говорят, он не брезгует услугами этой женщины. Святая Катарина, в его-то годы общаться с потаскушками!

– А почём ты знаешь, может, ему приглянулась сама мадам сводня? – рассмеялся его собеседник. – Она весьма недурна и не походит на мерзких старух, что обычно занимаются подобным ремеслом.

– Сомневаюсь: эта паршивка, по слухам, жадна до крайности. Ей гораздо выгодней затаскивать в омут порока несчастных голодных девчонок. При этом она успевает стребовать щедрую сумму с какого-нибудь сластолюбца. А бедняжкам, что услаждали гостя, достаётся не больше десяти су 9 9 Старинное простонародное обозначение французской монеты и парочка оплеух за непослушание.

Женщина успела скрыться из виду, а лакеи продолжали неторопливую беседу, припоминая, кто из жителей квартала дю Марэ пользуется услугами сводни.

Меж тем Франческа, шмыгнув за угол, юркнула в поджидавшую её скромную повозку и покинула чистые нарядные кварталы. Через полчаса экипаж с трудом продвигался по грязным бедным улочкам, утопая колёсами в нечистотах по самые спицы. Даже не поморщившись, бывшая баронесса Клермон де Винье вышла из жалкой повозки и, подхватив юбки повыше, скрылась за обшарпанной дверью грязного островерхого дома, что жался к таким же убогим строениям, словно подпирающие друг друга калеки.

– Бруно! – сердито крикнула она, оказавшись в кромешной темноте сырой убогой гостиной.

Наверху лестницы показался огонёк свечи, и мужской голос насмешливо произнёс:

– В чём дело, дорогая? Слуги вновь позабыли усыпать твой путь лепестками фиалок?

– Не зли меня больше чем есть! Спускайся, хочешь, чтобы я свернула себе шею в потёмках?

Мужчина неторопливо сошёл по скрипучей лестнице и, приподняв свечу, хмыкнул:

– А ты и впрямь кипишь от злобы, милая, что приключилось в этот раз?

– Ах, Бруно, с каким наслаждением я расцарапала бы твою надменную рожу! – в сердцах воскликнула женщина. – По твоей милости виконт устроил мне скандал и, конечно, не заплатил!

– Остынь, красавица, при чём здесь я?

– Ты совсем выжил из ума, паршивый развратник! Виконт хотел невинную девушку, а эта жалкая дрянь Селестина его разочаровала. Что за дурацкая прихоть портить товар до продажи, Бруно?

– Да с чего ты взяла, что это я? Вот дурочка! Я попросту отвёз её к графу Гровель де Соваж. Твоему старикашке пора уже угомониться и благодарить, что его слюнявых поцелуев хватит хотя бы на кого-то. Вот ещё нежности! Да он не в состоянии и глазки состроить, не то что…

– Ты… ты перепродал её за моей спиной втайне от меня?! – зловещим шёпотом бросила Франческа, с размаху отвесив мужу пощёчину

– Вот дрянь! – рявкнул Бруно, возвращая женщине оплеуху, от которой она отлетела к стене.

Лицо Франчески исказилось ненавистью, и супруг еле успел перехватить её руку и увернуться от острых ногтей, что грозили выцарапать ему глаза.

– Успокойся, всё… угомонись, эта жалкая потаскушка не стоит нашей ссоры. Если ты пришла в себя и готова слушать, то после станешь благодарить меня.

– Ну, попробуй, – криво усмехнулась женщина.

– Слушай, я действительно уступил эту несчастную графу и притом назвал довольно скромную цену. Но сделал это вовсе не из христианского милосердия. Гровель вхож к Клотильде и является непременным участником её чёрных месс 10 10 Чёрная ме́сса – сатанистский обряд, антипод христианской литургии . Ты не хуже меня знаешь, как безуспешно мы пытаемся туда проникнуть. Мне стоило немалого труда отыскать хотя бы такой выход. По счастью, граф обожает невинных девиц, а Париж не тот город, где можно с лёгкостью отыскать подобных. И теперь он обещал замолвить за нас словечко перед помощником Клотильды, беглым монахом Шартье. Вообрази только, на этих мессах частенько присутствуют особы королевской крови, и тайна их посещения надёжно хранится самой Клотильдой и её приспешниками. Неужели потеря денег и ворчание старого осла виконта стоят того, чтобы вновь искать лазейки?