Поль Монтер - Джулиан. Возвращение

– Да, господин. Я учу их, повторяя за отцом, знаю четыре псалма и хвалу Пресвятой Деве. Если хотите, я прочту молитву Святому Гуго, чтобы к вам вернулись силы. И хотя Господь призовёт вас через три месяца, вы сможете оставшееся время провести сидя в кресле и не лежать целый день в постели.

Эта сказанная простодушным детским голоском фраза заставила Огюста, как ужаленного, вскочить на ноги. Но знак, который подал старик, удержал его от опрометчивого желания схватить ребёнка и потребовать немедленного объяснения своих слов.

– Стало быть, я предстану перед Создателем осенью? Отчего ты так в этом уверен, Эрик? – спокойно произнёс старик.

– Я просто это знаю, господин настоятель, – пожал плечами мальчик.

– Ну хорошо, не станем впадать в грех любопытства, согласен? Давай просто поговорим о чём угодно?

– Да, господин Габриэль, – просто ответил ребёнок

Настоятель и Эрик начали говорить очень тихо, а сердце кюре колотилось так громко, что он мог расслышать лишь отрывочные слова и фразы. Силы небесные, что такого в его приёмном сынишке, раз от его вскользь брошенных фраз пот выступает на висках? Неужто Господь нарочно привёл этого ребёнка в семью священника? Или это всего лишь совпадение?

Очнуться от собственных мыслей его заставил голос старика:

– Огюст, будь любезен, развороши угли, кажется, они совсем погасли.

Кюре тотчас исполнил приказание и вновь присел на низенькую скамью возле камина.

– Эрик, надеюсь, ты не откажешь мне в просьбе? – обратился настоятель к мальчику.

– Конечно, Святой Отец.

– Принеси мне уголёк для грелки.

Ребёнок с готовностью и, как всегда, выставив вперёд руку, пошёл точно к указанному месту. Он спокойно добрался до камина и, к ужасу приёмного отца, не успевшего и глазом моргнуть, вытащил краснеющий от жара уголёк и, даже не вскрикнув от боли, отнёс его к постели настоятеля. Лицо Лорана исказилось отчаянием – он бросился вслед за ребёнком и вновь его остановил жест настоятеля, молча поднявшего руку. В прозрачных глазах его сверкнула решимость, и молодой священник остался на месте, судорожно вздохнув и пытаясь унять дрожь в ногах.

Тем временем Эрик продолжал спокойно держать горячий уголёк в раскрытой ладошке.

– Отлично, сынок, а теперь мы попросим твоего отца бросить его в грелку, – прошелестел старик.

Огюст выхватил ношу из рук сына и тут же невольно вскрикнул, едва не выронив уголь на пол. Сжав зубы от боли, он быстро бросил его в грелку и попытался незаметно потрясти обожжённой рукой, чтобы унять боль.

– Покажи мне свою ладонь, кюре, – отрывисто бросил Отец Габриэль.

Лоран молча протянул руку – на ладони пылало багровое пятно ожога.

– А теперь взгляни на руку своего сына, Огюст.

Молодой кюре медленно разжал кулак ребёнка. Его ладошка была ровной и белой, словно мальчик не держал в ней обжигающий кожу уголёк

– Я… я не могу понять… к чему вы клоните… Святой Отец… – пробормотал кюре.

– Мы поговорим наедине, сын мой, – тихо произнёс настоятель. – За дверью ждёт брат Алоиз. Проводи мальчика к нему, малышу пора спать. Ты ведь наверняка устал, дорогой мой? – обратился он к ребёнку

– Да, – кивнул Эрик.

– Ну вот и отлично, благослови тебя Господь, малыш. Завтра мы сможем вновь поговорить.

– Хорошо, господин, – так же ровно ответил малыш и, прикоснувшись губами к руке старика, направился прочь, ощупывая руками стену.

Лоран в нерешительности прошёлся из угла в угол скромной кельи, морщась от боли в руке.

– Сын мой, – послышался тихий голос настоятеля. – В нише возле камина стоит склянка с мазью, возьми её. Это снадобье приготовлено с молитвой и избавит тебя от боли. Ты молод, надеюсь, целебная мазь сумеет избавить твою кожу от последствий ожога.

Кюре почтительно кивнул и старательно последовал совету старика. Он нарочито медленно наносил густую и вязкую, словно сироп, мазь. Его страшил предстоящий разговор. И Огюст наивно как мог отодвигал его. Но совесть не позволила ему испытывать терпение настоятеля и заставлять ждать немощного старика. Вздохнув, он присел на край постели Отца Габриэля и, осенив себя крестом, приготовился слушать.

– Сын мой, должно быть, я разочарую тебя, но сейчас я вовсе не готов прямо ответить на вопросы, – медленно произнёс старик. – Тебе придётся ещё немного запастись терпением, я должен ещё кое-что проверить. Одно могу сказать с прямотой и достоверностью: твой приёмный сын не принадлежит к миру людей, да… простых людей из крови и плоти.