Лана Петровских - Вискоза

А когда мать-то их померла, папашу кто-то прибрал, Ленка снова пропала, а младшую как сейчас помню. Стоит одна у могилки, девять дней поминальных, мы с женой пришли, чем помочь. Она на ветру раскраснелась, на щёчках румянец… она всегда румяная-то была… да и фамилия – Румянцевы они и были – Елена да мать их, Лариса Ивановна, а младшую не вспомню, как звали..

Семён встрепенулся и нервно заулыбался:

– Как называется их деревня?

– Кукушки. Кукушки один да Кукушки два – старинное название… при советской власти «Заветы Ильича» были, а тепереча всё переименовывают по-старому.

Взбудораженный, не веривший в подобные совпадения, Вискоза готов был плясать от мысли, пришедшей в голову.

«Я не смог найти ни села Нерменка, ни следов рождения мистера БИНа, потому что в данной местности населённый пункт с таким названием не значится, потому что был переименован».

Семен мысленно выругался на сотрудницу облсовета за нерадивое отношение к своим обязанностям. Она должна была проинформировать обо всех изменениях в названии нужного села.

Но досада быстро улетучилась из головы, потому что теперь он непременно найдет место рождения Бажова.

«Ай, да старичок Муромов, занятная история. Вот вам, Лариса, и Юрьев день».

«Жду тебя завтра в Питере, подробности у водителя» – рифмованное сообщение Ларисы приятно согревало.

За несколько часов в мягком удобном кресле чёрного «Мерседеса» Семён, как венецианская ваза, был доставлен к ногам прекрасной Венеры. Без ожидаемых восторженных эмоций, подобие которых испытывал Семён, она сухо поприветствовала и перешла к сущности задания:

– Сегодня я забираю маму. Мы на пару дней отправимся в Петергоф. Ты остаёшься здесь, выуживаешь любую информацию у старшей сестры моей мамы о мистере БИНе, моя мать точно рассказывала о нём. Старухе можешь сказать, что ты мой… сын, – Лариса скептически улыбнулась. – Сколько тебе полных лет?

– Двадцать четыре.

– Не пойдёт, не могла же я родить тебя в двенадцать.

– А сестра мамы не посвящена в подробности вашей семьи? – осторожно спросил Семён.

– Запутанная история…. они, как сестры, стали общаться недавно, несколько лет. Моя мать, сколько себя помню, писала этой тётке, но эта особа снизошла до ответа, когда ей к семидесяти подкатило. Одинокая старая ведьма.

Вспоминая первую ночь с Ларисой, Семён запомнил, как менялась холодность её лица, превращаясь в милую детскую мордашку, если собеседник в силах был чем-то удивить её. Предвкушая вновь увидеть игривое выражение, притормаживая волнение, он рассказал занимательную историю жизни её бабушки Румянцевой Ларисы Ивановны, в честь которой была названа пленительная Венера, и двух сестёр Елены и Надежды. С каждым его предложением изящные брови недоступной вумен забавно поднимались, губы складывались в пухлую точку и нежно приоткрывались. Семен, затаив дыхание, жадным взглядом наблюдал, как черты ее лица оживали, молодели, наполняясь возбуждением.

– Хочу тебя, – выдохнула распахнутая Лариса, втаскивая его на заднее сидение своей машины.

Вечером этого упоительного и утомительного дня Семён нанес свой визит Елене Васильевне Румянцевой. После долгого звонка он услышал сквозь закрытую обветшалую дверь шаркающие шаги.

– Чего надо?

– Елена Васильевна, откройте, у меня к вам дело.

– А мне нет дела до вашего дела, пошли вон.

Неприветливая старуха всё же не уходила. Семён заблаговременно подготовил коронную фразу, по его мнению, не способную удержать дверь закрытой.

– Я внук Алексея Алексеевича Муромова из деревни Кукушки.

Долгая, томительная пауза, и замок лязгнул. Пожилая тучная женщина мало приятной наружности с палкой в одной руке и ремнём в другой исподлобья пронизывала фигуру Семёна.

Через час, допивая принесённую бутылку вина, под нехитрую закуску придуманной легенды о старом дедушке Лексей Лексеече (старичок-лесовичок), молодой лжевнук дипломатично предоставил воспоминаниям Елены Васильевны плыть в слегка корректируемом его вопросами направлении. Пустая бутылка перекочевала под стол, а хозяйка с громким звуком сползла со стула на диван. Сквозь прибывающий сон она продолжала шокировать Семёна:

– Если усну, ты не спи… следи… я как пьяная, захлебнуться боюсь, кровь горлом пойдёт, так ты меня на бок переверни, отхаркаюсь… и поживу ещё годок… Сестрица моя Надька, так она дура… у неё всё по правилам, по порядку. Училась… замуж вышла за москвича, дочь родила, квартиру от завода получила. Она вот только утром была… спрашиваю, зачем ты первого мужа-то выгнала, наверное, на папашу нашего похож был? А она гордо так – нет, просто развелись… Я знаю это «просто», после развода сразу в ЗАГС побежал с молодухой… Все вы кобели! Спать бы подольше да жрать почаще… А дед-то твой всё такой же красавец, хотя куда ему, всегда за бабью юбку держался… Я уж не помню лица его, карточки с собой не привёз?… Ну и хрен с тобой…