Лана Петровских - Вискоза

– И не боитесь? Вдруг я с дурными намерениями?

– С дурными? – она легонько отмахнулась. – С такими-то глазами…

– К сведению доверчивых дам, шарлатаны и шулера носят именно такие глаза.

– В карты я не играю, брать у меня нечего, да и возраст – не для амурных дел.

– Это вы зря. Искушенные мужчины предпочитают женщин, знающих толк и смысл в жизни.

– Зря льстите, я вас бесплатно накормлю.

Через десять минут капризный замок сдался, засопел, ослабил пружину и впустил в дом.

Иван Николаевич Бажов – сказочник по части житейских историй, пятидесяти семи лет, военный инженер с перевыполненным стажем.

– Чтобы построить мост, соединить два безутешных в одиночестве берега, необходимо человеческое сердце уговорить запеть. А чтобы забасило сердце мужчины – нужно влюбиться. Так что каждый построенный мост в моей жизни связан с образом женщины.

– Значит, каждый мост, мостик, насыпь носит имя покоренной вами женщины? – Лариса назойливо подшучивала над всеми рассуждениями нового маминого знакомого.

– Нет, Ларочка. Образ женщины не всегда был связан с конкретным именем. Образ Матери, Родины, Природы, образ Реки, например, Лены, Волги.

– А если река Иртыш, гомолюбовь вас вдохновляет?

Бажов, игнорируя едкий вопрос, продолжал:

– Жаль, не было в моей жизни любимой с надежным именем Наденька, а то бы я похвастался, что есть такой мост, посвященный Надежде, а значит, и твоей маме.

– Постройте, что вам стоит, – не унималась Лариса.

– Я строю, который месяц строю дорогу к сердцу твоей мамы. И это посложнее, чем мост.

Перепутав номер дома, он случайно оказался около ее двери и не представлял, как серьезно, как бережно отзовется в его душе негромкий мягкий голос, как откликнется его сердце на доброе приглашение симпатичной женщины. Каким счастливым и благостным будет вспоминаться ему день их первой случайной встречи на площадке верхнего этажа.

«Будет» – это в будущем, а что было прошлым в его израненной судьбе, он не хотел говорить. Часто вспоминал забавные случаи на строительстве, но ни словом, ни намеком не упоминал о личном – отпечатанном в памяти горьком опыте предательства. Собрав по кусочкам и забетонировав «разорванное» сердце, он продолжал жить оптимистично и приветливо, окрашивая в радостные тона – голос, взгляд и характер.

Впервые за три месяца их знакомства он остался ночевать. Зная способности своего организма, не робел. Но страстно, по-юношески желая её, в решающий момент спасовал и, покрываясь холодным потом, сбежал. Сгорая от стыда, не приходил, не звонил, спрятался в своем доме от неиссякаемого позора мужскому самолюбию. На следующий день она позвонила в дверь. Накормила вкусным обедом. Уложила отдыхать. Села рядом и тихонько стала нашептывать что-то нежное. Он спал, как младенец, на руках любящей женщины. Спустя месяц она согласилась выйти за него замуж.

Молодожены нежно ухаживали друг за другом, радуя мир независтливых людей домашним счастьем. Иван Николаевич преподавал в архитектурном институте и скучал по кочевой жизни. В летний период охотно возился на даче жены, благоустраивал дом, зимой часами просиживал у черной проруби, не мечтая поймать метровое рыбачье хвастовство.

Однажды обычным пасмурным вечером Надежда Васильевна не дождалась мужа с рыбалки. Бессонная ночь, вереница телефонных номеров столичных больниц, пугающие визиты по адресам знакомых и ужас потери. Сердце ныло, подсказывая, что случилось непоправимое. Выхода нет? Тревожный вопрос, пульсирующий в груди, внезапно остановил безумную гонку и придавил Надежду, засасывая в бесчувствие. Резкая боль окатила ее сердце, она упала в темноту долгого обморока.

– Вас не пустят, запрещено! Вы не понимаете? У вашей матери инфаркт аритмический. Продукты и ваш визит сейчас ей не нужны!

Медсестра захлопнула дверь бокса «Реанимация». Лариса, багровевшая от больничного климата, готова была разбить эту стеклянную преграду. Едва сдерживая ответную ругань, она выскочила на улицу и обрушилась потоком сквернословия на ожидающего её шофёра. Виктор недовольно поморщился, но перечить не стал.

Дежурный отделения милиции громко сопел, создавая обстановку непреклонности, но упорство Ларисы, подкрашенное очарованием, мольбой и темпераментом, взяло верх.

После процедуры оформления, израсходовав арсенал женского обаяния, Лариса, как выжатый цитрус, упала на сидение джипа. Загнанный внутрь стресс искал выхода. Она вдруг завыла, утыкаясь в податливую кожу авто.