М. Эсаулов - Зов крови - уйти, чтобы вернуться

Пятьдесят восьмой день Весны 1122 года вошёл в историю Сиаммы четвёртым рыцарским турниром. Весь город был овеян торжественным духом грядущих военных игр, и я это явственно почувствовал ещё в ту минуту, когда только расстался со сном. Окрылённый грянувшим грандиозным событием, я даже не ощущал сонливости и с мягкой постели я вскочил в весьма приподнятом настроении. Я быстро привёл себя в порядок, разогрел завтрак и когда только наполненные кушаньем керамические тарелочки звонко опустились на стол, явилась моя мама, пытавшаяся противостоять сонному похмелью.

– Ты какой-то сегодня заведённый, по глазам видно, – улыбаясь сказала Эмилия, – Давно я тебя таким не видела.

– Я просто в предвкушении, – ответил я, доставая из шкафчика бутылку с вишнёвым соком.

– В предвкушении он… Кстати, милый мой, чтобы ты знал, аптека работать не будет, пока турнир не закончится. Лорд Альфред попросил меня быть личным лекарем его сына… забыла, как его там зовут. Он тоже участвует на турнире.

– Деньги, наверное, обещают очень большие, раз ты собираешься оставить ради одного человека без присмотра нашу аптеку, – сказал я, усаживаясь за стол и наполняя бокал напитком.

– Вполне приличные, милый. Гораздо большие, чем те, которые мы зарабатываем, продавая лекарства от поноса.

Разделавшись с завтраком, мы покинули дом и направились к угодьям для состязаний. Люд уже сплошным потоком шёл к месту проведения соревнований и на улицах было не протолкнуться. Желавших поглядеть на игрища было гораздо больше того количества, которое могли вместить на себя трибуны, и я не сомневался в том, что большинству придётся смотреть на соревнования из-за ограждающих заборов.

Когда я и мама вышли в пригород, нам представилась возможность выбиться из течения толпы и пойти отдельно ото всех. Подойдя к рыцарскому лагерю, пестревшему возле ристалищ и арены обилием разноцветных палаток, я и мама разошлись, обнявшись на прощание. «Не подведи своего сэра, Магнус» – ласково наставляла меня родительница перед расставанием.

Уже минутой позже я блуждал в лагере, потерявшись среди множества цветастых палаток, разномастных гербов на вымпелах, блеска доспехов и шума приготовлений к бою. Хоть я был знаком со Львом не один день, но увидеть его жилище в воинском селе мне так и не довелось. Ревностно оберегая свою персону от огласки, рыцарь всегда стремительно покидал меня после своих боевых упражнений, и я даже не успевал толком спросить его о чём-то, а если мне и удавалось задать вопрос, то он лишь отмахивался. «В день турнира свидимся в моей палатке, в лагере, узнаешь её по гербу и цвету» – сказал он мне по завершении своей последней тренировки.

Звучала эта задача вполне себе просто, но вот исполнить её оказалось посложнее. В город свободы прибыли сиры не только из митрайских герцогств и королевств, но и с цивилизованной части Вилдернесса. Широкоплечих и златовласых жителей севера можно было опознать ни сколько по наружности, сколько по доспехам, украшенным гравировкой. Шатров было очень много, и не смотря на великое разнообразие цветов и гербов, мне попадались похожие друг на друга. Однако, как бы не были трудны мои поиски, они увенчались успехом.

– Ну наконец-то! – нервно воскликнул рыцарь своим настоящим голосом, который я, однако, не успел расслышать как следует, – Кхм-кхм… Проверь моё снаряжение и приведи в порядок. Скоро уже выступать, – повелел воин, взяв фальшивый тон.

– Не будете наряжать меня сатиром, или какой-нибудь другой сказочной тварью и заставлять меня давать какое-нибудь представление у входа в шатёр? – спросил я, вспомнив, как оруженосцы соперников Благородного льва отплясывали нелепые танцы и разыгрывали какие-то сценки, будучи переодетыми и покрашенными в водяных, единорогов и прочих представителей мифологической фауны.

– Я тебя нанял для работы, а не для этой ерунды. А теперь делай, что я сказал! – Лев постарался прикрикнуть на меня в приказной манере, но вышло у него это до безобразия нелепо.

– Хм-ф, ладно, как пожелаете, господин, – равнодушно отозвался я, всем своим видом показывая, что командный вскрик меня совсем не впечатлил.

Благородный лев удалился в ту часть шатра, которая была скрыта от меня плотной тяжёлой ширмой, а я приступил к протиранию щита и полированию копей.

Когда герольд продудел в жестяную медную трубу, отыгрывая клич, созывающий участников к ристалищу, я уже до бликов начистил ало-золотистый щит с изображением вставшего на дыбы вооруженного льва и зашлифовал копья для боя верхом до гладкости льда. И едва только воздух прекратил сотрясаться в столь зычном призыве, как рыцари выдвинулись на зов. Благородный лев тоже не остался глух к призыву и выскочил из шатра, едва тот зазвучал. Он уже хотел вклиниться в вереницу направившихся к ристалищу воителей, но я уговорил его пойти в самом её хвосте, чтобы не толкаться и избежать неудобств. Он со мной согласился. Я был рад тому, что сир прислушался к моим словам, избавив меня от необходимости толкаться среди других оруженосцев и лошадей, неся на своём горбу ношу в виде вооружения.