Игорь Олен - Войны инков. Incas

Тун подошёл к ним и предложил им:

«Будем, как смерды, рыть вам колодцы. Вот вам невольницы, ешьте-жрите их».

Великаны запели и заплясали, топотно, тряско.

Тун, выбрав место, где почвы плакали от тех топотных плясок чёрной горючей горькой слезою, кирками из алмаза вырубил щели, чтоб натекало больше слёз. Оросив алтарь человеческой кровью, Тун вызвал Солнце.

Солнце приблизился, и обуглились лица. Тун предложил:

«Бог ярый! Выручу дочь твою Иш Чел-Радугу, но свети жаркознойно».

Кирками из алмаза Тун раздробил скалу над колодцем; Радуга выскочила на небо, и великаны быстро вернулись, Тун им сказал:

«Пляшите и пожирайте нас».

Те пустились в пляс. Почвы стали лить слёзы; Солнце поджёг их. Вспыхнуло пламя с гребнем до неба, и великаны разом сгорели, вплоть до костей своих.

Бог богов Ицам-на в награду дал Туну Трон, Циновку, дал Букет Неба, также Небесное Опахало. Тумпис Великий принял династию и владыку – Туна-героя, предка преславного Синекрового Тýмпальи, халач-ви́ника Вечного, Вековечно-Извечного, повелителя Тумписа Превелико-Великого!

И действительно: там, где прежде вершил Тун подвиги, « находили огромные великанские кости, часто берцовые; о размерах не скажешь без восхищений; видно и место, где были стойбища великанов подле колодцев ».

Инки поспешно распространялись и приближались к северным странам. По получении вести Кóхиля, что-де « инкское царство тысяч в четыреста больше 25 25 Известная территория царства Тумпис Великий включала: Тумпис Великий, город на континенте, и остров Пуна, где жил царь Тумпальа, и иные уделы: земли сульана да ряд участков в землях каньаров, освободившихся к тому времени. Тумписа, о, Четыре-Ноги-и-Четыре-Руки, один халач-виник!» – Хач выплыл с Пуны на побережье, полное бальсовых и иных судов. То был порт королевства – Манты Великой. Путь вёл к столице, видной за дюнами и за рощами, и Хач тряс грузной шапкой, сидя в носилках, мысля печально: «Днесь древний Тумпис смотрит в рот Манте… Люди трёхруки, и не осилят третьей руки людской, называемой духом, тысячи ратей. Только у Тумписа в этой третьей руке лишь дань с мольбой…»

Скоп лачуг с тростниковыми крышами кучковался у площади, над какой зыркал идол жуткого вида ростом под пальму. А на дворцовом длинном помосте, застланном шкурой, ждал человек в тюрбане в искрах смарагдов, в юбке зелёной, в схожих сандалиях. То был Тева, длинный, мосластый местный король. Вблизи собрались сановники в шапках красочных перьев, все в ожерельях. Три опахала тихо развеивали жару.

Хач начал: – Как утешительно зреть тебя, Изумрудноблестящий, вождь вождей Тева, мучась, что страждет Векоизвечный, царственный брат твой, ибо не видел тебя лет двести! Он повелел мне: Хач, стань колибри, мчащим к возлюбленной! Стань пустыней, алчущей ливня! Глазом стань и в упор смотри, за меня смотри – до слепой слепоты смотри – на великого, бесподобного Теву!!

Тут же рабы поднесли кувшины с тумписским и пунийским, лучшими винами в тех краях, корзиночки с изумрудо-смарагдами вкупе с красными и зелёными шапками, с золотыми браслетами, скипетрами, подвесками, с колокольцами, с кольцами.

– Хорошо! – произнёс король. – Мать-Смарагд нам сияет 26 26 Некогда находившееся в зависимости от Тумписа, королевство торговцев Манта Великая к упомянутому визиту сделалось центром унии побережных племён, влиянием уступавшей разве что Киту, конфедерации местных горных племён. , всем пусть сияет! К ней идём. Надо ей рассказать, дать жертву, посовещаться с ней. – Он слегка протянул мизинец с крашеным ногтем, кой Хач почтительно взял за край двумя пальцами. И пошли.

Поблизости было капище, где жила Мать-Смарагд всех мáнтасцев и где стены до верха крыли смарагды. Главный Смарагд светился. У чурбака стоял жрец, претолстый. Он держал кролика.

– Ката! – вымолвил Тева. – Жертвуй богине. После мы вместе будем пить с тумписцами, дела решать.

И чурбак окровавился…

Во дворце Тева сел в окружении знати. Под опахала и под жужжание мух гость вёл:

– О, Тева! Словно ткачиха, ткущая ткани, я потяну речь пылкой любви… Не смел бы, если бы Манта, коей нет равных, и славный Тумпис не были в дружбе с эры гигантов! Вот слово Тýмпальи для тебя, божественный… Робость мне крепостит язык. Ибо дожили, что Двойной Кумир, Вековечный, зрелость постигнув, просит сестру твою в крали-жёны, Мáнтаский Тева!!

Стали рядиться. Ката жрец попросил за невесту рать для войн с Ки́ту, горной державой; Тева же походя вздумал взять в свою длань руль тумписской государственности вообще: