Игорь Олен - Войны инков. Incas

О, не зевай, Лоро! тьма компромата!

Но заговорщики перешли на язык мудрёный. « Был там особый говор общения, непонятный профанам, и изучали его лишь инки; он был божественным языком тех инков ». Дёрнувшись от досады, Лоро слетел с сукá и расшибся.

– В Чунчу, – вёл Йáкак, – инка-панака всяко мешали, и я убил их. Льстя глупым чунчу, я заручился, что за ножи и тряпки варвары выставят сорок тысяч и более. Их заложники, что привел я, – будто бы отпрыски покорённых вождей, – бродяги, коих отправим мы Хромоногому. Пусть он, думая, что Восток покорился, к нам расположится. И пакт с дикими утаён будет прочно. Вот чудо-лама, давшая двойню рвением тени твоих желаний с именем Йáкак!

– Близок день, – скрипнул голос, – в кой я верну венец, нагло отнятый Пача Кýтеком! Род мой сядет на трон, клянусь! Ты же, сын от наложницы, будешь признан законным сыном от пáльи 13 13 «Пальа» и «инка» – это понятия половых или гендерных признаков. Ибо пальами звались женщины инков: матери, жёны, сёстры и дочери. и, инка крови, будешь возвышен. Я удостою смётку и верность.

– Раб твой навек, отец!

– Где ещё взять нам помощи?

– У Ольáнтая-самозванца, якобы инки…

Крик перебил их. Вызнав, в чём дело, Йáкак поведал:

– Там лекарь Лоро! Мёртвый! под окнами!! Он подслушивал! И на нём, отец, найден знак соглядатая!

– Что?!.. Измена!! – вскрикнул наместник. – Живо гасить огни! Кончить службы Матери-Андам! Всех, всех хватать! Допрашивать!..

Свет горел даже в Куско, в опочивальне Дома Избранниц, где, наблюдая тень от лампады, слушая дальний горестный стон, подрагивали две девочки. Дивна первая! Мало ей уступала вторая, вдруг произнёсшая:

– Стонет каждую ночь… Ужасно! Кто, Има-сýмак, там ночью стонет?

– Инчик, посмотрим.

Кутаясь в ликли, то есть в накидки, вышли за полог. Просеменивши около склада, пахшего шерстью (делом затворниц было шитьё для инков и для семей их всякой одежды), девочки выскользнули на улицу, – что делила Дом надвое, так велик он! – улицу под соломенной кровлей. Вслушиваясь в храп евнухов, вышли в сад, озарённый луной… пошли… ножки мяли траву опасливо… С тихим плеском ручей тёк по рву из золота. Близ него обе стали.

– Инчик, ты видишь: время цветенья! Видишь, цветы цветут, сладко пахнут!

– Нет, ньуста.

– Ньуста? Вовсе не ньуста! Мне говорят: ты ньуста 14 14 Дочь инки и пальи, девушка инкской крови. . А кто отец мой – и неизвестно. Все настоящие ньусты знают свой род; все знают! Дочь Йавар Вáкака дряхлая, но твердит, что отец её – инка чистый-пречистый. Дочь Пача Кýтека хвастает: мой отец потряс мир, сломил всех, начал династию. Это – ньусты. Я для всех ньуста, но я не знаю, кто мой отец, не знаю.

Инчик вздохнула. – Уай! Мой отец – вождь Чи́му, Минчансаман, вот так вот. Луннорождённый… Я была маленькой, к нам пришли ваши инки. Очень злой инка бил отца по щекам, бил, бил… Увели меня в Куско. Мне не хотелось, ведь у меня был брат, дом, слуги… жили у моря, рыбы в нём – страшные! А в столице Чан-Чан в ритуальном пруду были лунные рыбы… рыбы священные, серебристые… Ты не плачь, Има-сýмак! – Инчик отёрла слёзы подруги. – Старшие скажут: Инчик, твоя госпожа что, плакала?.. А она, наша мамка, тоже раз плакала! Вышла в сад – стала плакать. А увидала меня – в крик: ой, птицы гнёзда вьют! палку дай птиц прогнать!.. И плакала…

Повздыхав, Има-сýмак направилась к высоченной стене из золота, ибо Дом сих Избранниц чтился священным, и наклонилась к низкому своду, в кой уходил ручей, устремлявшийся в город.

– Виден дворец… Вон стражник… Инчик, ты помнишь, как я смотрела так же на город здесь под стеною? Сёстры заметили и сказали: срам, Има-сýмак… Слышишь? Стон!! Рядом!.. Кто стонет?.. Сходим?

– Страшно! – молвила Инчик и отшатнулась.

Но Има-сýмак прошла в сад к погребу, куда слуги носили изредка пищу. Стоны послышались под ногами. Девочка вскрикнула.

Склонный к бурлескному, грандиозному, я сию главу был готов начать с Пира Солнца, проистекавшего при стечении масс на площади Ликования и Восторга при соучастии родовитейшей знати всех Сторон Света. Ибо на сём пиру главный инка пил с близкими, с быстроногим гонцом затем, кто его обогнал в пути, и с героями, покорившими Кáльву и Айавáку, Кáсу и Чунчу и Мусу-Мýсу. Вáрак, способностью пития дививший, мигом повёрстан был в инки-милостью и назначен гвардейцем, «самоотверженным»; Рока-кáнут, вычислив камни, коими сложен был Красный Город 15 15 Резиденция императора в ту эпоху. , выпросил снова месячный пропуск для путешествий, ибо « ходили они в том царстве не ради выгод и удовольствий и не для собственных дел и прочего, а по воле царя, курак », – отчего и ценна награда. Порфироносцу сброд из восточных чащ подарил изумруды и мармозеток, перья и коку, плюс «лозы дýхов» как психоделик. Йáкак вертел хвостом перед Вáраком, вдруг вознёсшимся. «Я тебя вывел в сотники и взял в Куско! Став охранителем Сына Солнца, ты возгордишься и позабудешь бедного Йáкака из Восточного края. Ты позабудешь?» – «Не позабуду». – «Что же, друг Вáрак, пью с тобой, с тем, кто будет ходить с сих пор в чёрной форме!» – «Буду ходить, а как же? Я тебе верный, хоть я стал тоже чуть ли не инкой – инкой-по-милости!»… Крайне жаждалось описать и действо в капище Солнца рядом с кварталом, прозванным «Пумий Хвост»… но следует отступить к неброскому.