Вера Мельникова - Куда приводят сундуки

© Вера Мельникова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга задумывалась мной как книга о приключениях. Действительно, по моей воле, на долю главных героев их выпало в достаточном количестве. Однако, когда последняя точка была мною поставлена, то моему удивлению не было предела: получилась книга о дружбе. Позже я поняла, что никакой мистики в этом нет. Дружба и приключения – это тот воздух, которым я всегда хотела наполнить свою жизнь, когда мне было столько же лет, сколько моим главным героиням. Дружба и приключения – это то, чего я желаю двум своим взрослеющим дочерям.

Итак…

Поздним январским вечером, не по-зимнему сырым, я бежала из гостей, от собственной бабушки – с Трифоновской улицы, через улицу Гиляровского, к метро. Помимо благотворительного визита к родственникам мне в тот день нужно было сделать ещё одно дело – для себя – посмотреть витражи на одном здании очень преклонного возраста по улице Гиляровского. Раньше в его стенах была богадельня, потом какое-то советское учреждение. Витражи не ломали. Они были ровесниками здания. Я много раз ходила здесь в детстве, с дедушкой, но почему-то не умела любоваться этими цветными стёклышками. Потом уехала жить на другой конец Москвы и забыла про них. Но в тот день решила во что бы то ни стало вернуться к метро именно через Гиляровского, хотя этот маршрут был максимально долог.

Улицы совершенно пустовали: с неба падало подобие дождя, под ногами было скользко и мокро. Просто март какой-то! Спасибо, что без ветра. Для поднятия настроения я подворовывала из красивой коробки, подаренной мне бабушкой, шоколадные конфеты в ярких фантиках…

Фонари горели исправно… Я свернула на улицу Гиляровского. Витражи были на месте: целые, красивые, хороший модерн… Конфетки тоже были вполне удовлетворительные… Я побежала дальше по улице… А потом вдруг обнаружила себя сидящей на высоком бордюре, ограничивающим тротуар, с моей тетрадью на коленях, в которой быстрым бегущим почерком я записывала какие-то обрывки, огрызки фраз… Напротив меня был маленький дом из светлого кирпича, в два этажа… Рядом со мной стояла открытая пустая коробка; фантики от конфет, зверски скомканные, были разбросаны вокруг моих сапог… И совершенно промокла юбка, насквозь… Наверное, именно этот сырой холод вернул меня к действительности…

Что же это я? Как была у бабушки – помню, как по Трифоновской бежала – тоже прекрасно помню, как на Гиляровского к витражам свернула – я даже буквально вижу, а дальше… Я попробовала подняться – это мне далось с трудом. Ноги затекли – видимо, я сидела довольно долго. Написанные мной каракули разобрать было сложно: я всегда пишу своей любимой красной гелевой ручкой (она у меня такая быстрая и совершенно не напрягает руку) и света уличных фонарей было недостаточно, чтобы прочесть как следует текст… На первом этаже маленького домика запрыгала бельевая верёвка под потолком, между сохнувших простыней кто-то передвигался… Наверное, меня видели люди, живущие там, за этими окнами… И вероятно приняли за психа. Я захлопнула тетрадь, собрала мусор, перевернула мокрое пятно на юбке на бок, под сумку, висящую на плече, и пошла в сторону метро, чувствуя себя совершенно разбитой.

В вагоне я села и открыла влажную тетрадь: неужели мой почерк мог так измениться? Может быть, я левой рукой записывала?

«Комната второго этажа была оклеена дешёвыми бумажными обоями, грязно-голубыми, в мелкий рисунок…» Какая комната? Бред какой-то…

В вагон вошла девушка. Она осталась стоять около дверей, хотя свободных мест был ассортимент. Одета она была забавно: чёрная шляпка, чёрное мешковатое пальто с огромными карманами, длинное… К шляпке был приколот выцветший букетик искусственных цветов. Длинные соломенные волосы были небрежно заплетены в косу с тёмной лентой на конце и свободно лежали на плече девушки. Лицо совершенно без косметики. Девушка ни на кого не смотрела. Когда поезд тронулся, она достала из широкого кармана пальто небольшую записную книжку и углубилась в чтение.

«Курсистка!» – вырвалось у меня.

Девушка, к счастью, не могла этого услышать – поезд уже набрал достаточно скорости.

Вернулась я домой за полночь. Дождавшись торжественной тишины в квартире, я заперлась на кухне и опять открыла мою тетрадь:

«Комната второго этажа была оклеена дешёвыми бумажными обоями, грязно-голубыми, в мелкий рисунок.