Покупка моя состоялась тогда. Я привезла домой то, что требовалось, но я так боялась что-то перепутать и сделать плохо, что и через восемь лет я до сих пор ясно вижу белый мраморный прилавок рынка, приходящийся мне по грудь, я стою к нему как-то боком, робко, чуть в стороне, правее от горы безымянных для меня зелёных яблок и шепчу бойкой продавщице в белом фартуке: «Это симиринка?..» Сердце прыгает очень высоко и сейчас выпрыгнет прямо через горло на прилавок, спрячется навсегда под яблоками… Я волнуюсь и стесняюсь так сильно, что даже не могу подойти к прилавку «по-человечески»: встать напротив продавца и громко задать ему вопрос в лицо… У меня внутри всё клокочет. Продавщица наполняет мою выцветшую тряпичную синюю сумку и протягивает на ручном безмене: килограмм. А внутри сумки яблок так мало! И я всю дорогу домой сомневаюсь в правоте бойкой продавщицы. Обманула, наверное…
Я тогда не знала, что килограмм яблок – это очень небольшая горка. Скорее, горсть…
И на следующий день мы с мамой поехали отдавать эти яблоки старушке. Она открыла нам дверь и отключилась.
Я помню её сидящей на кухне, за столом. Она смотрит в окно, молчит, а на лице полуулыбка. Солнечный свет хорошо падает на неё, лицо повёрнуто к нам в три четверти, седая, руки безвольно опущены на коленях… Вот бы мне сейчас туда, с моими красками, рисовать благородную старушку!..
Она действительно была благородной – из московской семьи врачей Покровских. Её родители владели на Сретенке ювелирным магазином, до революции… Это здание пережило в неизменном виде революцию и обе войны. Только огромные стёкла витрин время от времени бились. А старушка ходила мимо и вспоминала начало века, откуда была родом…
И я буду жить долго и счастливо не смотря на свои телепорты.
Прошло две недели. Я снова оказалась на улице Гиляровского. Теперь это было почти случайностью, то есть я не планировала заранее очередное посещение знакомой улицы. В то утро мне позвонила моя бывшая одноклассница, у которой нашлись кое-какие мои книги. Она слёзно просила приехать к ней как можно быстрее и забрать эти книги, потому что они с родителями переезжали на новую квартиру, и она была уверена, что при переезде потеряет не только своё, но обязательно и чужое. Я решила не откладывать и поехала в тот же день.
Дом её в небольшом переулке, затерянном между проспектами Мира и Олимпийским, я искала довольно долго: последний раз я была здесь пять лет назад, меня вела от метро моя подруга. Я совершенно не запомнила дорогу, думала – не пригодится. И теперь я долго кружила, бесполезно опрашивая прохожих…
Но и покинув мою одноклассницу, уже с книгами, на обратном пути я тоже умудрилась потеряться. Наверное, пропустила нужный поворот в наступивших сумерках. И в итоге выскочила через незнакомые дворы на улицу Гиляровского. Я остановилась в раздумьях: нельзя ли будет так же дворами побыстрее попасть к метро – сумка с книгами прямо молила о необходимости маленьких колёсиков…
Я прошла мимо витражей, мимо «моего» дома, который в тот вечер как-то остался в стороне, проплыл театральной декорацией… Я даже не задержала на нём взгляд, чему обрадовалась… И вдруг – та самая девушка в чёрной шляпке из вагона метро, «курсистка», широким стремительным шагом идущая мне навстречу. Я впилась взглядом в её лицо. Она… сделала то же. Мы не сказали друг другу ни слова, но разойдясь, я обернулась ей вслед: я хотела увидеть её косу на фоне чёрного пальто (я же художник, у художников свои причуды). Девушка обернулась тоже. Взгляд её мне показался колючим. Но прекрасная светлая коса сотворила нужную мне красивую дугу на спинке её чёрного пальто.
Я остановилась. Девушка перешла на противоположную сторону улицы и исчезла.
У меня заложило уши. Я бросилась за ней – ах, если бы не книги! Я вертелась во все стороны, как пёс, потерявший след, вынужден крутиться на месте, беспокойно тычась носом во все предметы. «След простыл»! Через минуту я поняла, что уже трижды обегаю вокруг один и тот же дом. И этот дом – «мой», тот самый, маленький, в два этажа. И я теперь могу дотронуться до него…
Я погладила пальцами его серые грязные кирпичи. Он же был раньше из обычного красного кирпича, его зачем-то облицевали белым – уж лучше бы заштукатурили. Наверное, когда «обносили» новым кирпичом – переделали парадный подъезд… Теперь у них вход со двора. Как там у меня было написано – для кухарок? Сейчас здесь железная дверь с кнопочками домофона… Бывший чёрный ход! Справа при входе должна быть каморка дворника с одним окном. Я уже не удивлялась, откуда я это знаю. С улицы это окно наглухо забито досками и железным листом – значит, там никто не живёт.
Читать дальше