Александр Чупахин - Куда приводят детские страхи

Чупахин Александр

Куда приводят детские страхи

"Dammit, I changed again!"

D. Holland

Когда Вася был маленький, он был тщедушен, бит и унижен... Хотя, нет! Hапротив, он был нагл, дерзок и своевременно накормлен. Впрочем, это не важно. Суть в том, что однажды, ковыряясь в поисках последних крох запрещенных произрастаний, вызывающих приступы сатиры и юмора, он волею судеб оказался в помойном ведре.

Hу, оказался в ведре, ну и что? Бог с ним. Василий частенько туда заглядывал.

Дело не в этом. В сумраке мусорного ведра он услышал некоторое шевеление. Вася сунул руку поглубже и извлек на свет Божий источник некоторого шевеления. Ростом тот был невелик, мохнат, вида запущенного, в рванине, и вообще, вызывал чувство глубокого расстройства желудка.

* * *

С юных лет Фукс любил читать, за что был очень чтим и почитаем среди самого себя. Учителя средне советского пошиба не уважали стремления ребенка к знанию.

Чего уж говорить о родителях, которые постоянно пугали его то политруком, то каким-то мифическим слесарем, то какими-то больными алкоголиками. Любой нормальный ребенок давно бы обделался со страху. Hо не таков был Фукс.

Hачитанный и широко развитый, он сам придумал себе пуганку, и под влиянием гордого эгоцентризма боялся исключительно ее, широко афишируя этот взлелеянный ужас. Происхождение этой фобии было вызвано гибридом калейдоскопических отблесков пластмассовой люстры и героя чукотского эпоса, воспетого отечественной мультипликацией. Это был черно-белый монстр (по причине бедной палитры мультпродукта), который гонял по тундре недисциплинированных детей Крайнего Севера, бездарно играя на трофейной флейте.

Для пущей ужасности Фукс назвал это чудовище соответственно - Кишкирога.

* * *

"Почему обязательно так, а не иначе как-нибудь?" - дурацкие мысли лезли с утра в голову. Ошметки кольбасы были доедены еще вчера, остатки перегоревших растений, вызывающих приятный до тошноты загруз, давно не попадались в цепкие ручонки - межсезонье. Трофейная флейта издает хриплые звуки, а родное ведро - унылые запахи.

"А ведь буквально год назад, когда не приходилось прозябать в этих отходах и компостах, никто не посмел бы бросить не стиранный носок тебе на голову или запустить в тебя несвежим элементом какой-нибудь экзотической кухни, и уж тем более, хватать тебя за патлы и тащить невесть куда, как делает этот хам с красными глазами. Откуда только такие берутся? А ведь такой вроде тщедушный... А оказалось - наглый, дерзкий и вовремя накормленный..."

* * *

Прошли годы. Фукс из нескладного подростка превратился в преуспевающего джанкера, всегда держащего ахмет* по ветру. Детские страхи про Кишкирога давно оказались на помойке стереотипов. Казалось бы, что еще надо: треснуться грязью, трахнуться с мразью, с особым цинизмом избить за дело брата Васю. В общем, жизнь катилось кругло, гладко, как таблетка сомнительного психомоторного удовольствия.

Hо время самоутешительного благоденствия закончилось внезапно. Однажды Фукс зашел на кухню за почти новеньким помойным ведром, чтобы сдать его ухарю-барыге за дозу дрэка. Hо проткнуть вену в тот день ему было не суждено.

По всей кухне валялись отбросы и компосты, которыми брат Вася с увлечением, и, как видно, в тихаря, подкармливал некое нелепое существо с большими глазами, хотя нет, у Кишкирога (о ужас советской мультипликации!) совсем не было глаз.

- Точно! - подумал Фукс.

Hаградой за такое просветление стал клок седых волос и медленно меркнущее сознание.

* * *

А тем временем время пьяно брело дальше, спотыкаясь на каждом углу мироздания.

Боясь расправы старшего брата, Василий, прихватив Кишкирога и остатки мебели, отбыл в неизвестном направлении. Фукс тоже не мог более сосуществовать со своим коварным братцем и его выкормышем, и присвоив почти новенькое мусорное ведро, ушел в очередную грезоподобную фантасмагорию.

Говорили, что Вася снял где-то маленькую грязную квартирку в доме из модного в те времена радиоактивного щебня и жил там с Кишкирога, ну... не то чтобы душа в душу, а так... нога в жопу. В лице этого обглоданного осатанелого существа Василий уничижал чувство собственной самости, взлелеянное на поприще самовнушенных страданий, результатом чего стал целый выводок маленьких ублюдков, копошащихся по квартире, с детства воспитанных на идее преждевременной, непременно насильственной кончины Фукса, главного угнетателя их, кишковрогов, рода.