Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха

Поначалу я сомневался, что в мусульманской стране нам позволят раскапывать старое кладбище. В Азии отношение к предкам, не важно к чьим, я слышал, весьма трепетное. Однако авантюризм прожженного гробокопателя Афанасьева на порядок превосходил мой скромный мародерский опыт. Петрович давно все продумал, и теперь мы действовали по разработанному еще на зоне плану, не отклоняясь от него ни на йоту.

В Бухаре, не отходя далеко от вокзала, набрали землекопов. Черни из числа туземцев и полукровок, одичавших от нищеты и безработицы, там обитало огромное количество. Сколотили бригаду из десяти человек «дом строить большому начальнику». Здесь мне было чему удивиться и поучиться. Обычно я вставал на лопату сам. Чужой рабочей силой довелось распоряжаться впервые, тем более столь жестоко и категорично. Но это Азия, здесь к человеческой жизни относятся грубее и проще, чем к этому привыкли в Европе или даже в нашей расхлябанной, но цивилизованной России.

В городе приготовления прошли мирно. Закупили на всю братию продуктов и наняли «КамАЗ». Афанасьев готовился к экспедиции серьезно: в багаже, кроме палаток и походной мебели, имелась пара АКМС — для охраны. Охранять требовалось рабочих, чтобы не разбежались, а также нас самих, если наедет местная братва. Оружие пришлось испытать вскоре по прибытии на место. Узнав, что вкалывать придется долго, тяжело и бесплатно, мужики заартачились, а один и вовсе решил проявить характер, тут не помогли ни кулаки, ни приклады. Кормить лентяя мы не стали, отпускать тоже. Пришлось Валере его расстрелять в назидание остальным. Дал очередь, мужик упал. Петрович цинично приказал считать это смертью от солнечного удара. Меня, еще не fкклиматизировавшегося и вялого от жары, сцена казни оставила безучастным. «Помер Максим, и черт с ним». Однако рабочие испугались. Той же ночью один сдуру попытался бежать, но Валера спал чутко, и таким образом бригада сократилась до восьми человек. Трупы зарыли в песок рядом с лагерем. На следующий вечер, после захода солнца, мы приступили к раскопкам. Архивные изыскания Петровича, основанные на энциклопедическом знании предмета и великолепном научном чутье, дали результат.

Когда-то давным-давно правила в этих краях могущественная династия саманидов. С 875-го по 999 год, если быть точным. За тысячу лет произошло многое, и захоронения шейхов, о которых узнал Петрович, могли быть разграблены задолго до нас, но все же надежда оставалась. Мы работали по ночам, когда воздух и песок остывали. Каждый делал свое дело: Афанасьев руководил, я помогал, так сказать, в тактическом плане — на самом раскопе, а Валера с Женей стерегли бомжей, буквально не смыкая глаз и отдыхая по очереди. По их поводу меня постоянно терзало сомнение: будут ли они столь же добросовестными, когда увидят золото? С Афанасьевым этот вопрос мы не обсуждали, но я видел, что он и сам побаивается быков. На всякий случай я держал при себе ТТ, а Петрович не расставался с испанской «Астрой». Кто знает, что у этих отморозков на уме? Они ведь полные психопаты, нервные и опасные, как старый порох! И короткий, в две пули, «солнечный удар», скосивший на вчерашней дневке еще одного беглеца, наглядно это доказывал. Зря он решил удрать, не увидев самого интересного, потому что сегодня ночью мы раскопали могильник.

— И еще раз!

— Навались!

— Осторожно! — Я спрыгнул на дно траншеи. Плиту отодвинули настолько, что в могилу мог пролезть человек. На месте удаленной плиты зиял черный провал, он казался бездонным.

— Жека, подай фонарь!

Еще никогда такой яркий свет не осквернял праха саманидов. В белом конусе плавала густая пыль. Погребение малость присыпало песочком, но в нем что-то поблескивало. Да, черт возьми, я знал, что там поблескивало! Я ждал его, чуял запах золота под толщей земли. Мы с Афанасьевым чуяли его задолго до того, как разрыли захоронение, а сам Петрович, наверное, обонял его еще в архиве, где вынюхивал по старым экспедиционным отчетам место будущих раскопок.

— Значит, так: плиту убрать, в могильник ни ногой — там трупные яды остались! Без масок передохнете, как археологи в египетских пирамидах! — нагнав жути, я поспешил к палатке.

Золото здесь было, я это чувствовал, и беспокоился за его сохранность. Мудрый Афанасьев предусмотрительно пугал наших дебилов историями о гробокопателях, присоединившихся к усопшим, чей прах они хотели потревожить. Всю дорогу он рассказывал быкам об отравлении путресцином и кадаверином, образующимися при разложении тканей человеческого тела. Эти токсины могут сохраняться столетиями, а потому соваться в непроветренный склеп без средств защиты — чистое самоубийство. Участь экспедиции лорда Карнарвона, потревожившего прах фараонов, должна была надавить на мозги тупых и невежественных, а потому суеверных «торпед».