Вальдемар Крюгер - За Рифейскими горами

Неспокойное человечество все время стремится вперед, бежит, торопится, наступая в который раз на те же самые грабли, забывая оглянуться в прошлое. А может уже все это было?

Захар и Матюша подошли к деревне, когда первые коровы, возвращаясь с пастбища, оставили за собой ворота деревенской поскотины.

– Фу, слава богу успели! – проговорил запыхавшийся Захар, – Матюша беги внучек, гони наших коров к дому!

Матюша, исполняя поручение дедушки, пустился во весь дух, только пятки засверкали. Захар улыбнулся, глядя следом внуку. Ну и чешет!

Перекинув котомку на другое плечо, закряхтев, Захар поплелся ковыляющей походкой по направлению к дому. По дороге ему то и дело попадались деревенские жители. Бабы здоровались, почтительно кивая головами, мужики приподнимали уважительно картузы. С Ашпуровыми в деревне считались.

Но сегодня знаки уважения односельчан не тешили душу старого камасинца. Другое волновало его. Ох и припозднился же сегодня я! Переживал Захар. Никак уже Ваня с Марьей с покоса приехали, а нас дома нету! Скотина не кормлена, ужин не сварен!

Толкнув калитку, Захар вошел во двор. К его счастливому удивлению он не увидел ни брички, ни Гнедка. Значится еще не приехали! Ну и славненько! Сейчас мы быстренько марафет наведем!

Пока три коровы Ашпуровых, сопровождаемых Матюшей достигли родного подворья, поросята уже поедали, громко чавкая, припозднившийся обед, заодно и ужин. Вареные картофелины пришлись им явно по вкусу.

Времени что-либо сготовить себе на ужин, не оставалось. Захар махнул рукой, была не была, и покусился сегодня уже во второй раз на «поросячьи деликатесы». Очистив от прилипшей лебеды да крапивы, что варились в котле для опять же «поросячьего довольствия», отложил полторы дюжины вареных картошек в сторону для хозяев подворья.

Запустив коров в хлев, Захар выглянул за ворота дома.

Время уже было позднее, а Ивана с Марьей все еще не было. Куда это они запропастились? Почесав в задумчивости голову, хотел было уже зайти во двор, как в конце улицы показалась знакомая упряжка. Едут! Захар засуетился, открывая створки ворот и вытаскивая, как назло застрявшую доску подворотни. Как клинит-то, надо будет завтра вытащить, да подтесать! Сегодня уже не буду, подумал Захар.

Матюша весело посвистывая, только ему одному известную мелодию, бегал по огороду с лейкой, поливая огурцы и щипая зеленые стручки гороха. Вкуснятина!

Захар стоял у открытых ворот, дожидаясь пока бричка въедет во двор. Улыбка расцветила его лицо при виде сына и невестки. На возу лежала накошенная трава. Будет Гнедку довольствие на ночь. Не нужно будет вести коня к поскотине в ночное. Иван чертовски усталый, но довольный, лежал на возу покусывая стебелек травы. Марья соскочив с брички, побежала сразу же доить коров. И так сегодня припозднились.

Захар помучившись с доской подворотни, не лезет зараза, вставил наконец донельзя обруганную доску и закрыл ворота. Завтра же поутру, как встану, состругну рубанком. Что ее так расперло?

Иван принялся распрягать лошадь. Гнедок провел весь день на прибрежной луговине. Его круглое брюхо наглядно показывало чем он весь день занимался. Но выпряженный, он потянулся к бричке, норовя ухватить зубами клок травы.

– Куды лезешь? – заругался Иван, – весь день же пасся. Вон как торбу раздуло! И куда в тебя только лезет, – добавил уже миролюбиво он.

Весь день, без продыху, косили Иван и Марья. Ухайдакались [69] Сиб. устали оба, чуть ноги до лодки дотащили.

Иван расстегнул пропотевшую рубаху и почесав грудь, подумал, кинуть Гнедку в ясли, или же оставить траву на бричке. Решение было принято в мгновенье ока. Пусть хрумкает здесь. Гнедку же не было абсолютно никакой разницы. С брички, так с брички. Оно даже и ловчее.

Захар подошел к сыну.

– Ваня, чтой-то вы севодни так долгонько задержались?

Иван вздохнул тяжело, не зная, что отцу и ответить. Мужику хотелось просто сильно кушать, аж живот подвело. Ответ прозвучал вполне логично, закончившись вопросом.

– Тятя, так жрать хочется. Ты сёдни чё-ни(бу)дь на ужин сварил?

Захару стало невыносимо стыдно. Хотел он, видит бог хотел. Да задержались в лесу с Матюшей, пока ходили за «золотым корнем». Не зная, что толком и ответить вопросительно смотрящему сыну, он все же нашелся и проговорил скороговоркой.

– Щас Ванечка! Я мигом на стол соберу!

Все еще коря себя за неприготовленный ужин, Захар заспешил в дом. Уже с крыльца крикнул.