Вальдемар Лысяк - Теория круга профессора Мидоуса

Ну хорошо, хорошо, пусть будет по-вашему. Правда, сейчас как раз время кормить Дика, но коль вы потрудились прийти и… Кто такой Дик? Дельфин. Что?.. Да, настоящий дельфин. Собственно говоря, уже прирученный, чем я очень горжусь. У меня есть несколько друзей среди морских тварей, и с каждым я встречаюсь в разных местах, в разные дни, аДик – мой любимец номер два. У меня с ним рандеву по понедельникам, средам и пятницам, в полмили от берега есть место, которое, знаем только мы вдвоем. Мы играем вместе в море, но не бесплатно. Этот проказник – ненасытный попрошайка, без чего-нибудь вкусного мне лучше не входить в воду. Охотнее всего он жрет шоколад, если бы я об этом рассказал зоологам, они поседели бы от удивления. Вот, посмотрите, там, над этой полкой, висит его фотография… Симпатичная морда, верно?.. А этот тип в купальной шапочке и очках – это я. Видите, как он смотрит на меня?.. Рядом с ним я могу не бояться акул, он оберегает меня, как нянька, и вовремя предупреждает. Вы не воображаете, себе, до чего это умная бестия, я знаю многих людей по крайней мере на сорок порядков глупее его! Он никогда не ошибается, приплывает только по понедельникам, средам и пятницам. Иногда кажется, он понимает, что я ему говорю. Как-то я крикнул моему рулевому, чтобы подал мне… Что вы говорите?.. Ну да, прошу прощения, я разболтался… Да я понимаю, что вы не за этим… Да, конечно, уже перехожу к делу. Жаль, сегодня Дик должен будет поплавать без меня. Может быть, это и к лучшему, я думаю, вместо того чтобы гоняться за моей яхтой и объедаться шоколадом, этот прохвост мог бы давно подыскать себе какую-нибудь грациозную и в меру послушную подругу. Хотя, может быть, хорошо, что он холостой, я чувствую, что, как только этот мерзавец женится, он и ее будет приглашать на кормежку, и я вынужден буду брать двойные порции. Кэдбери и другие фирмы удвоят свой капитал благодаря моей, симпатии к этому обжоре… Ох, вы правы, снова я морочу вам голову, клянусь, больше не буду! Итак, вы хотите знать… Давайте прежде всего решим, с чего мне начать?.. Я знал, что вы именно так ответите. На вопрос: «с чего начать?» парни вроде вас отвечают: «с начала», особенно если знают это начало. А вы его действительно знаете? Если да, то зачем вы настаиваете, чтобы я рассказывал всю эту историю? Вы блефуете или хотите просто уточнить детали?.. Начало – это теория круга времени. Вы основательно изучили теорию круга времени?.. Ну, хорошо, хорошо, прошу не повышать голос. Как хотите, не буду задавать вопросов, а только отвечать. Прошу останавливать меня, если будет что-то неясно. Итак, как я уже говорил, если и в самом деле надо взять старт с самого начала, то мы должны начать от круга времени. Я сомневаюсь, знаете ли вы, что такое «Вращение времени», но о теории моего отца вы наверняка слышали по радио, телевидению или, может быть, читали что-нибудь и газетах. Писали об этом в свое время много, завертелась такая карусель полемики, что я сам перестал в ней ориентироваться. В основном писали в специальных журналах, но в «Вашингтон пост» и в «Нью-Йорк геральд трибюн» тоже смастерили из этого передовицы. Правда, журналистам нужна была прежде всего сенсация, вы ведь знаете: яйцеголовые забрасывают друг друга тухлыми яйцами, а для писак подобные номера – удача, они зарабатывают на таких сенсациях, да и лучшую рекламу трудно себе пожелать. Эн-би-си записало с отцом две программы и еще дискуссию по этой книге… Это была его четвертая книга. Мой старик был физиком, преподавал в нескольких учебных заведениях и проводил разные исследования, которые сильно критиковали. Вообще с первой публикации – это была студенческая статья – на него набрасывались. Это длилось годами, он успел научиться лавировать между огнями обвинений, и нелегко было прижать его к стене… Называли его алхимиком, чему он не огорчался, несмотря на то, что из-за этого должен был без конца менять работу. Я помню, как мы с матерью скитались по Штатам, словно первые поселенцы на Западе. А за нами тащились журналисты и делали деньги на сумасбродствах отца. Мы возили с собой коробку из-под телевизора, полную вырезок из прессы. Я помогал старику сортировать их и наклеивать еще раньше, чем пошел в школу. Я не понимал слов, но меня завораживали большие заголовки с фамилией отца и моей. Буквы этой фамилии я узнал и запомнил первыми. Все эти статейки, памфлеты и «бульварные» заметки, вся эта атмосфера сенсации вокруг странствующего алхимика были ничем, всего лишь прелюдией той колоссальной известности, которую отец приобрел многолет спустя, после опубликования «Вращения времени»… Впервые он упомянул об этом, то есть о круге времени, в своей второй книге.