Н. Кисслова - Приключения Ирен Адлер

Что касается дяди Джека, то можно было сказать, что история его несколько походила на историю этого пса. Дядя Джек был старым другом мистера Адлера, отца Ирен и Сержа, с которым они вместе провели детство. Мистер Адлер родился в России. Отец его был поляк, а мать русская. Много лет спустя он вернулся на родину, навестил то место, где провел детство, и разыскал старого друга, которого едва ли теперь можно было узнать – так сильно изменила его жизнь. Он был найден на краю погибели, умирающим душевно от тоски и одиночества, и физически от сжегшей его внутренности огненной русской водки, и вывезен из холодной Сибири в Нью-Джерси. Гордый русский характер не позволил бы ему жить на попечении у кого бы то ни было, хоть и у старого друга, а потому он стал работать в доме Адлеров. Спокойный, не изнуряющий физический труд, мягкий климат и людское общество пробудили угасшее пламя этого человеческого существа, вернув ему былое достоинство.

Сейчас, по прошествии более двадцати лет, он являл собой приятного пожилого, но крепкого мужчину чуть за пятьдесят, среднего роста, подтянутого, если не сказать сухого, с загорелыми и огрубевшими от работы руками, местами сбитыми, местами покрытыми мозолями и шрамами. У него было доброе лицо с глубоко прорезанными на лбу неровными горизонтальными линиями морщин, темные взъерошенные волосы с легкой проседью, которые начинали виться на кончиках, чуть только дай им отрасти пониже ушей, и печальные глаза, бывшие некогда голубыми с медово-шоколадными крапинками, но постепенно затянувшиеся серовато-желтоватой дымкой (то ли от табака, то ли от печали) и ставшие совсем карими.

– Ах ты, чертяка, совсем обезумел от счастья, – засмеялся дядя Джек, уворачиваясь от прыгающей на него собаки. – Ну, пойдем, пойдем.

Он встал со скамейки, затушив недокуренную папиросу в маленькой серебряной шкатулке, по совершенно непонятным причинам служившей ему пепельницей, и пошел через сад, увлекаемый белоснежным псом, чья спина в суетливой пляске мелькала меж кустами и клумбами, то приближаясь, то отдаляясь вновь.

Дойдя до конца сада, дядя Джек, не торопясь, принялся открывать большие кованые ворота с замысловатым рисунком, которые были так низко посажены над каменной дорожкой, что даже самый маленький пес не смог бы пролезть под ними. Волк с нетерпением ждал, когда между тяжелыми открывающимися створками появится промежуток, пригодный для того, чтобы проскользнуть в него и, наконец, дождавшись, выскочил наружу и умчался вниз по дороге.

– Ирен, Серж! Вернулись мои малютки! – охала и восклицала Урсула, обнимая и зацеловывая хохочущих брата и сестру, которые и так едва удерживали равновесие под натиском молчаливых, но крепких объятий дяди Джека, ликующей радости Волка, пытающегося запрыгнуть на руки сразу к обоим, и мягкой ласке урчащего кота, которому все-таки удалось забраться на одни руки и уткнуть мордочку в тонкую вкусно пахнущую ключицу.

«Бедная! Снова на работу. Работа и Ирен – интересное сочетание», – думал Серж, наблюдая за спящей сестрой. Пару месяцев назад Ирен удалось получить место в одной государственной конторе. Она держалась за него крепко, работу выполняла исправно, с полной отдачей, как она делала все, что было ей в значительной степени интересно, и даже получала жалование дважды в месяц. Жалование, конечно, было мизерное, его бы даже не хватило, чтобы расплатиться за апартаменты в центре Парижа, которые они сейчас занимали. Но работа эта была им необходима. Не то чтобы с деньгами стало все настолько плохо, однако она и впрямь должна была значительно улучшить их финансовое положение. Косвенным образом, разумеется. И главная роль в задуманном мероприятии, как всегда, отводилась Ирен.

По этой причине она поднималась ни свет ни заря каждый будний день вот уже целых два месяца. А Серж вставал еще раньше, чтобы разбудить ее, поскольку пробудиться сама она была не в силах. Он наблюдал за сестрой некоторое время, ожидая, когда она пошевелится – это являлось признаком того, что сон ее стал более чутким, а значит, пробуждение будет не таким тяжелым. Ирен всегда спала, свернувшись калачиком и подтянув колени к животу. Когда они жили дома, в бабушкином особняке, внутри этого калачика дремал еще один, пушистый и мягкий – их кот Мистер Траблс 6 6 Траблс (англ. troubles) – неприятности. . Как и все коты, он любил тепло, но любил его особенно, всей душой. Наверное, потому что чуть не погиб от холода, когда был совсем мал.