Сергей Григоров - Пренебрежимая погрешность

– Ну, не знаю, как там было у вас раньше. Может, и сейчас нечасто люди в полную силу применяют свой разум. Но понимают символизм слов и образов? Понимают важность решения той или иной практической задачи? Способны додумываться до чего-то принципиально нового? Значит, они разумны.

– А ежели кто не хочет додумываться до чего-то новенького?

– Значит, предпочитает вести растительный, как ты говоришь, образ жизни. Это его право. Но запомни раз и навсегда: разум есть способность производить принципиально невычислитель… тьфу ты… невычислибельные умозаключения.

– Что-то неправильно у тебя, – не сдавался Алексей Сковородников. – Сравни существование любого животного и образ жизни человека, обращающегося со всевозможной бытовой техникой, слушающего музыку, разговаривающего с кем-либо по телефону, смотрящего последние поступления из интересующего его новостного пакета… Знающего, наконец, великое множество всего того, о чем даже не догадывается самое умное животное. Неужели этой разницы мало для отделения разумного от неразумного?

Яфет в затруднении уставился на Ника Улина.

– Возможно, сотворение и постоянное усложнение искусственной среды обитания и является достаточным признаком разумности, – пришел на помощь холе квартарец. – Однако надо четко разделять количественные показатели от качественных. Нельзя сбрасывать со счетов голое подражание. Не всегда можно понять, по какой причине поступает человек в той или иной ситуации – по своему ли разумению, или потому, что ранее подсмотрел чье-то поведение и скопировал. Человек кажется умным потому, что живет в обществе, создавшем цивилизацию и культуру. Но так повсюду в мире живого: всевозможные полезные навыки точно таким же образом, как человеческий социум, «держат» в себе отдельные сообщества животных. В конце концов, чтобы кошка ловила мышей, ее мать должна показать ей, как это делается.

– Значит, я могу подтвердить свою разумность только если придумаю что-то эдакое? – спросил Сковородников.

– Ну… – Яфет смутился – я бы сказал немного по-другому: если твои рассуждения окажутся непредсказуемыми, принципиально неформализуемыми. Пусть даже в какой-то мелочи, в самой-самой что ни на есть «чуть-чуть». Это та форма мышления, обладание которой качественным образом отделяет любого разумного от компьютера. Позволяет заниматься искусствами. Познавать окружающий мир.

Алексей Сковородников вопросительно посмотрел на Ника Улина. Тот ответил:

– Яфет говорит правильно. По содержанию. Но по форме – просто чудовищно.

– То есть?

– То есть в современной науке существование различных уровней мышления – общепризнанный факт. Но употребляются для описания сего феномена совсем другие слова. Поскольку эта научная область относится практически к моей профессиональной сфере, я не буду распространяться на эту тему, чтобы не запутать вас.

Яфет, казалось, еще больше расправил свои необъятные плечи.

– Вы, люди, любите наводить тень на плетень, – сказал он. – Сейчас говорите одно, а раньше – другое. В старину утверждали, что творить, угадывать тайный смысл слов человеку помогает Святой Дух. Другие же заявляли, что человек отличается от неразумных созданий тем, что имеет душу. И в то же время говорили, что душой обладают многие животные – кошки, лошади, собаки. То есть существа явно неразумные, хотя и довольно смышленые. Я так и не смог разобраться, как уживались вместе эти противоречащие друг другу взгляды. Было такое?

– Все было, дорогой Яфет. Путь познания тернист. Даже если взял правильный курс, все равно приходится залезать во все ямы и закутки, что встречаются по дороге.

– А некоторые ваши ученые в древности полагали, что человеческий мозг не генератор, а всего лишь приемник новых мыслей от некоего Единого Вселенского Информационного Поля.

– Да-да, – лукаво сказал Алексей Сковородников, вспоминая свои чувства после воскрешения, – надо только хорошую антенну воткнуть куда следует. Кстати, сегодня наш начальник устраивает званый обед. Приглашен старший помощник капитана. А я совсем не представляю, что это такое – званый обед, и как проходят такие мероприятия.

– Давненько не бывал я на званых обедах, – протянул Ник Улин, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Я волнуюсь, – сказал Сковородников.

– Не надо волноваться – сейчас я все расскажу, – уверенно сказал Яфет, подыгрывая Сковородникову. – Званых обедов я переобедал целую кучу и еще маленькую тележку. Первым делом надо позаботиться о наряде: вы должны одеться так, чтобы бояться любой соринки, которая теоретически могла бы попасть на вас. А также чтобы испытывать огромные неудобства, какую бы позу вы ни приняли за столом. В информационном приложении к приглашению, кстати, приведены образцы такой одежды.