Сергей Григоров - Очарование Ремиты [СИ]

Весть о смерти короля предшествовала цепочке трагических событий, взорвавших привычный уклад жизни.

В то утро Олегу приснился страшный сон. Будто преследовали его какие-то мерзкие создания — не то люди, не то животные. Злобно ухмыляясь, тянули к нему свои корявые руки с длинными, расширяющимися на концах пальцами. Он долго в страхе убегал от них, чудом увертываясь. Внезапно земля стала уходить у него из-под ног, и он упал. Перед ним разверзлась пропасть, наполненная кровавыми отблесками. В последний момент он схватился за счастливо подвернувшийся кустик, больно оцарапав ладонь. Тоненькое растение затрещало. Несколько веточек из зажатых в его руке свободно поддались, переломившись. Вывернувшись изо всех сил, он перехватил второй рукой поближе к корню, но раздался новый треск… и он проснулся.

В окне, откуда исходил разбудивший Олега шорох, светилась широкой улыбкой голова Джона, увенчанная снопом пепельно-русых волос.

— Ольк, сколько можно спать? Давай, просыпайся, — сказала голова. — Тетя Поля пошла за медом. О, а что ты дергаешься? Испугался?

Олег энергично замотал головой, кипя негодованием от неуместного предположения. Проснувшись, он взмахнул руками, но тому причиной был, конечно, сон. Сознаться, что он испугался какого-то шороха, — все равно, что признать себя трусом. Стыднее ничего нет.

Откинув одеяло, Олег встал, отгоняя остатки сновидений, и подошел к окну. Джон нетерпеливо задергался — ему трудно было сохранять равновесие на декоративном выступе, опоясывающем все здание школы по второму этажу.

— Ну, что ты, идешь? Поля сказала, что сегодня будут медовые пироги, и вышла из кухни со своим белым тазиком. Точно, пошла к улью. — Внезапно мысли Джона сделали крутой поворот. — Слышь, а пойдем, испугаем Юрку.

— Он всегда спит, как убитый, — ответил Олег. — Его не испугаешь.

— Окно открыто еще у Юльки, — протянул Джон.

— Да ну ее, Седой. С девчонками лучше не связываться, а то наябедничают Миске.

Миссис Макгорн, жена профессора, считалась школьным воспитателем и попутно преподавала им правила этикета. Ходила она всегда в строгих темно-бордовых костюмах, а волосы закалывала тугой лепешкой на затылке, подчеркивая длину своего неестественно бледного лица. Имени ее никто не знал, потому что профессор обращался к ней не иначе, как «дорогая», а сама она требовала называть себя «миссис Макгорн». Ее нудные нравоучения не снискали ей любви, и за глаза все ее звали Миской. Джон же любил, когда его называли Седым.

— Пусть говорит. Ей никто не поверит. Она толстая. Попа скоро в двери не будет пролазить… У Ленки тоже открыто. Так ты идешь со мной?

— Нет, я побегу за Полей, — ответил Олег, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух, до предела наполненный ароматом сирени. Кусты ее, образующие плотную стену, были сплошь покрыты цветами.

— Ну, как знаешь…

Олег поискал глазами фигурку Тети Поли. Так и есть, идет куда-то с тазиком в руках. Быстрее за ней!

Заскочив в туалетную комнату, он мгновенно натянул майку и шорты. Душевая кабинка застыла в немом укоре, раскрыв дверь, — полагалось по утрам принимать душ, затем ионный массаж, затем чистить зубы и делать ингаляции, затем… Профессор Макгорн иногда проверял, выполняются ли эти предписания, и выслушивать его комментарии было довольно унизительно. Умный человек, вспомнилось высказывание Кокроши, их главного наставника, никогда не попадет в неудобную ситуацию. Может, все-таки сделать необходимые процедуры? Но это ведь так долго… Ладно, завтра, когда не надо будет торопиться, сделаем все, что положено. А где сандалии? Опять куда-то, проклятые, запропастились. Пусть им будет хуже — обойдемся без них.

Кубарем скатившись с лестницы, Олег уперся в тяжелые двери черного входа. Надавив, с трудом открыл. У порога стояла Злата. Одну руку она держала у щеки, зажав что-то в кулачке, другой поправляла слегка влажные волосы — она-то, конечно, мылась по полной программе.