Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

И вот мы у бочек со специально подогретой водой.

— Ты — туда, — указала мне Тома на правую стену, поворачиваясь налево.

Я понял. Уставившись в эту стену, скинул вещи, залез в огромную бадью, вымылся, вытерся и вновь оделся — ни разу не обернувшись.

Девушка еще плескалась.

— Потрешь спину? — нежданно вдарило по мозгам.

— Конечно, — после невозможной паузы все же вылезло из меня.

Пришлось обернуться. Тома сжалась в воде, выставив лишь необходимый фронт работ.

— Прости, — сказала жалобно, — нет двуручных мочалок. Я так привыкла…

Собственно, мочалок не было никаких. Что ж. Мои руки мыльно потерли, потом поскребли, снова потерли, а затем пригладили теплой водичкой нежную кожу.

— Спасибо.

На языке сидело гадкое «Обращайтесь» и еще более противное «В карман не положишь».

— Не за что, — выдавил я и вышел.

Надувшаяся воздушным шариком соседочка, увидев меня, состроила уничтожающую рожицу. Губки поджались. Тело обидчиво отвернулось, выставив не менее обиженную кривляющуюся попку. Дескать, вот тебе, а не общение с замечательным человеком.

Прекрасно, можно раздеться и лечь без напряга. Спокойной всем ночи.

Проснулся по естественной причине. За окном — тьма. Руки впрыгнули в рукава, ноги в штанины. Босые ноги пошлепали в коридор. Дошел до уборной. Никого. И вдруг:

— Учебная тревога! Форма боевая! Все на стену!

Из комнат начали вываливаться ученицы, на ходу прилаживая латы и влезая в сапожки. Только мы с Томой неприкаянно застыли в коридоре, озираясь и прося какого-нибудь совета.

Появившийся дядя Люсик передал командование Дарьиной войнице, что в походе пристала к отряду на привале. Нас привел на склад.

— Выбирайте и надевайте. И мечи.

Если б все было так просто. Я принялся хватать то одно, то другое, радуясь оружию как ребенок. Тома смущенно оглядывала полки, взгляд вообще ни за что не цеплялся. Папринций покачал головой.

— Не разбираетесь?

Ответ прочитался на лицах.

Началось обучение элементарному — с точки зрения жителя, не привыкшего в плане безопасности полагаться на полицию.

— Бери на размер больше.

Я возмутился, потопав выбранными сапогами:

— Эти в самый раз!

— На портянки не налезут.

Так познакомился с портянками. Все оказалось просто: нога ставилась наискось ближе к одному концу прямоугольного лоскута. Через верх стопы он загибался под нее, остальное обматывалось навстречу, затем через пятку, вокруг лодыжки и закреплялось на голени. Просто и надежно как карандаш, только портянка.

Дядя Люсик поправил развалившийся комок на Томиной ноге:

— Не кривись. Гениальность этой вещи потом оценишь. Затягивай крепче. Но если любишь мозоли — и так сойдет.

Поверх сапог ремнями закрепили бронзовые поножи, которые я назвал бы наколенниками или даже наголенниками. Руки взялись примеривать прошитую пухлыми ромбами стеганку. Удобная штука под доспехи для амортизации ударов и от натирания. Если надо, сама станет доспехом: рубленые удары вязнут, стрелы застревают в нескольких слоях материи, набитых паклей и конским волосом.

Папринций остановил.

— Для униформы не используем. Бери доспех на готовой подбивке, чтоб одевался просто поверх рубахи.

Если не изменяет память, такая штука называется калантарь. Или бахтерец. Еще бывает какой-то тегиляй, а также байдана, юшман… От такого и язык сломается, и мозги. Указанный доспех выглядел как безрукавка из двух частей, передней и задней. Наползали друг на друга ряды бронзовых пластин. От пояса вниз — пластинчатая юбка почти до колен. Дядя Люсик помог с застежками на правом боку.

— Потом потренируетесь. Нужно делать: а — быстро, б — самостоятельно. Иначе до «в» не доживете.

Руки от запястий до локтей по внешней стороне прикрылись наручами. Со спины на грудь опустились полукруглые оплечья. Завершили одеяние изящный нагрудник и намного меньший по размеру наспинник, укрепленные поверх пластинчатого доспеха. Стандартный ученический меч разместился на тщательно подогнанной портупее.

— Щит пока не нужен.

И на том спасибо. Непривычная тяжесть давила на плечи. Все бывалое, но надежное, местами подправленное кузнецами. Увенчалось наше преображение островерхими шишаками, подобранными по размеру и весу. Шлемы оказались каркасными, на войлочной подкладке, по средней части — несколько отверстий для вентиляции. Никаких наносников, назатыльников, нащечников или забрал. Как и украшений типа султана или гребня. Так же нам не полагалась крепившаяся к шлему бармица, прикрывавшая затылок, щеки, уши и плечи. Не царберы, понимаешь. Простота и минимализм. Как во всем: в архитектуре, мебели, одежде. Возможно, и в отношениях. Мало ли. При стольких мужьях-то.