Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

Затем пошла практика. С умелыми всадницами занимались войники и войницы Дарьи, с остальными все тот же папринций. Само собой, мы с Томой попали во вторую группу. Из солидарности и верности долгу Зарина осталась с нами. Выезжали в рощи и в поле, в сопровождении старшего пронеслись туда-обратно по дороге. Доехали вплоть до развилки, где увидели странную процессию монашек, запахнутых в кроваво-красные плащи с капюшонами. С вещевыми мешками за плечами. Этакие бойники женского пола, только с открытыми лицами. Неправильно сказал: лиц в глубине капюшонов видно не было, для этого требовалось спешиться и специально заглянуть.

Ужина едва дождались, съели все и попросили добавки. Нам дали. Обслугой всегда были бойники. Кажется, они и готовили. Молча выполняли все просьбы, лиц не показывали. Интересно, почему они всегда в масках? Обет такой дали?

Маленькая нужда доставляла проблемы. Трудно выбрать момент, когда в нужном месте свободно. И совершенно невозможно предсказать, не войдет ли кто-то в процессе.

Со смущением попросил Тому посодействовать.

— Постоишь у входа, а если вдруг кто, подай знак.

— Какой? — взвеселилась она, вникнув. — Песенку спеть? «Журчат ручьи»?

— Любой звук. Кашляни, чихни, стукни в стену. Обратись к подходящему с вопросом. Поскользнись, если что. Вспомни классическое «Шъёрт побьери».

— Вот еще. Хорошо, подежурю. Давай, быстрее.

Только пристроился, донесся кашель и стал удаляться. Я успел присесть над агрегатом, опустив полы рубахи до пола и стянув перед собой. В уборную влетела скромненькая незаметная ученица по имени Феодора. Худенькая тихоня с цепким взором, она обладала самыми сильными ногами в потоке: в беге ей равных не было. Больше ничем не выделялась и, как понимаю, не особенно хотела.

Ошарашено глянув, Феодора удалилась. В успешной маскировке я был уверен. Значит, не любит компании в таком ответственном деле. Не то, что некоторые, которые все остальные.

Томы уже не было. Пройдя пять шагов, обнаружил Феодору, застывшую у окошка с отсутствующим лицом. Даже забыла, зачем пришла.

— Проблемы? — дружески поинтересовался я.

Ее лицу вернулась осмысленность. Взгляд поднялся из неведомых глубин. В нем плескалась боль.

— Плохие известия из дома. Отец Касьян сообщил, что отца Гордея убили.

В моей голове щелкнуло.

— У тебя как фамилия?

— Фамильное имя? Евпраксина. Пишут, что отец Гордей покаран за нарушение закона. Не верю. Не мог он. Просто не мог. Не такой человек. Найду того, кто его довел… с живого кожу сдеру.

Вспомнив, где стоит, она кивком поблагодарила за сочувствие и ушла в уборную.

Меня передернуло. Вот как могут аукнуться наши благие намерения и не продуманные на сто лет вперед поступки.

Было еще светло, но учеников почему-то оставили в покое. Дали задание на завтра: сочинить историю о борьбе добра и зла. Сказку, миф, притчу. Чего, а этого добра у меня навалом. Не стал даже заморачиваться.

Ух, впервые — свободны. Не так, чтоб совсем, нас попросили оставаться в комнатах до приглашения. Куда-то. Опять тайны.

Накопившаяся усталость, непривычные нагрузки, новые впечатления и ощущения… Я провалился в тягучую дрему. Зарина, как потом выяснилось, умчалась к сестре, поболтать и узнать, в чем дело.

Время шло, мне снились безмятежные сны. Вдруг заштормило. Тормошила Зарина:

— Наша очередь! А она говорит, что пойдет с тобой!

Вскочив и бездумно совершив несколько разновекторных шагов, мой организм снова рухнул на лежак.

— Куда очередь? Кто говорит?

— Она. — Зарина с обидой указала на привалившуюся к косяку Тому. — Сегодня купальный день. Покомнатно. Наша очередь.

Ее ручки попытались поднять меня с постели. Тома кисло выдавила:

— Зарина, иди с Кариной. Так надо.

— А. Ага. Да, — согласился я.

Всем видом выказывая недовольство, Зарина вышла.

— Прости. — Тома присела на край моего лежака. Ее пальцы нервно забарабанили. — Я подумала…

До меня дошло.

— Спасибо. Это была бы катастрофа.

Глядя в противоположную стенку, Тома кивком приняла благодарность. Мы так и сидели, не шелохнувшись и не вымолвив ни слова, когда нас позвали.

Стараясь не смотреть друг на друга, проследовали в помывочную. На входе одна из школьных женщин, чье назначение так и не было нами определено, выдала льняные полотенца и по кусочку самоварного мыла. Может, завхоз?

— Неужели нельзя мыться по необходимости, а не по команде? — хмуро пробурчал я.

— Мойся когда хочешь, — прошептала Тома. — Но воду греют раз в неделю. И тогда будь добр, отмывайся по-настоящему, независимо от желания.