Евгений Беляков - Час Андромеды

Они не знали, что расстаются навсегда.

Что уже спущен на воду катер, на котором через несколько лет веселая компания ленинградской молодежи отправится на пикник. Что он закончится принятием большого числа разнообразных спиртных напитков и ночным купанием. А утром, когда все соберутся, чтобы ехать назад, окажется, что молодой девушки, балерины, восходящей звезды балета, Натали Ивановой, среди них нет. Прибывшие на место милиционеры, вытащили ее тело из воды, и было записано в протоколе: «Смерть от сердечного приступа». Хотя у нее всегда было здоровое сердце. Годы были тревожными, разбираться особо было некогда.

Иван узнал об этом слишком поздно. Это стало для него ударом, незаживающей раной на всю жизнь. Он пытался самостоятельно расследовать все эти события, но следов не осталось, рассказы свидетелей были на удивление скупы… Говорили, что за ней пытался увиваться какой-то молодой сотрудник организации, даже название которой боялись произносить. Но она отказала ему, и он отомстил. Имя никто не мог назвать. Только однажды у кого-то вырвалось признание: «Да, подлец же он, этот Серега Малинин…». Но никакого Серегу Малинина Ивану найти не удалось. Он будто сквозь землю провалился.

Мы бы на яркость людей проверяли.

Прав лишь горящий, презревший покой,

К людям летящий яркой звездой…

Н. Добронравов

Шестидесятые годы ХХ века. Иван становится крупным писателем научно-фантастического жанра, ученым, женится, растит сына. За свои научные изыскания в области палеонтологии получает даже Сталинскую премию. Как раз перед смертью Иосифа Виссарионовича Сталина…

Было пасмурно, но дождь медлил. Уже темнело, когда Иван Ефремович Антонов, знаменитый палеонтолог и писатель, добрался на трамвае до дома. Открыв тяжелую скрипучую дверь, он вошел в подъезд, где вечно не горел свет. В полутьме добрался до лифта.

Возраст брал свое. Даже эта небольшая лестница, всего десять ступенек, заставила его сердце колотиться, будто он участвовал в восхождении на Памир. И вдруг он осознал: эта мокрая улица, этот темный подъезд, весь этот осенний день, наполненный бессмысленными хлопотами, этот академик Штольц в роговых очках, эта Липочка, сорокалетняя секретарша, просьбы Ивана Ефремовича о работе на четверть ставки, о сохранении за ним кабинета, и – отказ Штольца, мягкий, вежливый, но неуклонный… Этот врач со стетоскопом, другой врач, как они переглядываются, торопливость, с которой медсестра строчила рецепт… Этот скучный и нарочито стандартный редактор: а, извините, не припомню… ваша рукопись? куда-то затерялась… Все это настолько далеко от его истинной жизни!…

Да. Жизнь. Сколько там ее еще осталось? Проклятая болезнь, подхваченная в годы восточных экспедиций… Истощенное в скитаниях эвакуации сердце… Он вспомнил огромный скелет динозавра, собранный им с коллегами в коридоре Палеонтологического музея. «Вот и я такой, сила была огромна, но скоро, как и он, стану скелетом, – подумал Иван Ефремович. – Найдется ли и на меня какой-нибудь палеонтолог в далеком межзвездном будущем? Хм. А впрочем, почему бы и нет? Только не палеонтолог, – археолог, как моя Веда Конг…».

Он нащупал ключи в кармане расстегнутого плаща и открыл дверь. Он не любил звонить. Таиса чувствовала его приход каким-то телепатическим путем и всегда выходила в коридор встречать. Но на этот раз она готовила в кухне, откуда доносился вкусный запах чего-то наперченного, жареного, явно запрещенного ему врачами.

– Ива-ан! – крикнула ему Таиса из кухни. – К тебе девушка- редактор пришла. Леной зовут. Леночка, как ваша фамилия? Заболоцкая? Елена Заболоцкая. Ты знаком, Иван?

– Не имел чести. Пока.

Иван Ефремович повесил плащ на вешалку, где висело красное пальто незнакомки, зашел в свою комнату, открыл шкаф. Подумав, облачился в черный морской китель, мигнув своему отражению.

– Ну-с… – произнес он, любуясь в зеркало своим величественным видом.

В кухне его наряд буквально сразил двух миловидных женщин: жену, Таису, еще красивую женщину, бывшую спортсменку, и тонкую, как спица, девушку «дворянского» вида.

– Леночка, это и есть Иван Ефремович, – сказала Таиса. – знаменитый писатель-фантаст, ему нужно прощать эти выходки.

– Ничего подобного, – трубным низким голосом вскричал Иван Ефремович. – Я капитан третьего ранга. Это истинно так. Я водил судно «Ковпак» на Черном море…