Евгения Черногорова - Рейс в прошлое. Мистика

Длительное нахождение в Белиц-Хайльштеттен не способствует вашему здоровью, стены разрушают вас, давят, вызывая депрессию и забирая в себя всё живое, что можно иссосать из вас.

Мне казалось я сама превращаюсь в клиента этого заведения, человеческие голоса издали кажутся завываниями ветра или стонами демонов, стоит молиться, чтобы не сойти в этих стенах с ума.

От сердца немного отлегло только в аэропорту. Машина уютно уместилась на платной стоянке в ожидании возвращения хозяйки. Рейс Москва – Тегель отложили на пару часов. Елизавета общалась с девушкой за стойкой регистрации. Ощущение, что все в курсе событий, куда она едет и зачем! Удивительно, конечно, но билеты заказывала принимающая сторона и могла поделиться удивительной и грустной историей эмигрантки из Германии, вернувшейся в свою юдоль без разума, родни и надежды, имеющей только одного близкого человека, желающего поехать за тысячи вёрст ради встречи. Наконец-то объявили рейс.

Перелёт был спокойным, если не сказать больше! Услужливые стюардессы с кукольными личиками слонялись по салону с явно скучающим видом, изредка посматривая на Эльзу. Создавалась атмосфера, что вот-вот, сейчас, должно произойти грандиозное событие и все с нетерпением его ждут. Одна Эльза не в курсе. Так как является героиней оного. Висел ореол тайны и недосказанности в воздухе, подстёгивая быстрее добраться до места назначения. Это не помешало женщине прочесть статью в журнале «Психопатология» коллеги по цеху и вздремнуть. Возможно, именно её подруга привела к желанию стать психиатром. Какие только судьбы не встречались ей на пути, висящие на грани и ждущие поддержки!

Тегель встретил нерадостно. Порывистый ветер, дождь, слякоть обрамили белые туфли серой каймой, превращая их в грязные калоши, ноги замёрзли, и нос предательски был готов поддержать непогоду, желая воссоединиться со всеобщей болезненной сыростью. Спасала и отвлекала беседа с Карлом, водителем, встречавшим Эльзу. Он оказался доброжелательным человеком, знающим русский язык. Было приятно сразу на чужбине почувствовать отголоски Родины.

– Карл, а что это за место? Там, где Гретхен?

– О, фрау! Ходит много слухов, больше наговоры. Сейчас это вполне милое местечко с добросердечными сёстрами и практикующими врачами, имеющими научную степень. Рай для пациентов. Вам там понравится!

Что-то в голосе Карла и его последней фразе насторожило пассажирку. Виду Эльза не подала, но вжалась поглубже в кресло и занялась разглядывать пейзаж за окном, благо дождь унимался и природа проскальзывала своими чарующими рисунками сквозь непогоду. Машина плавно выписывала круги по Восточной Германии.

– Поразительные вещи создаёт природа. Посмотрите, Карл!

– Фрау Эльза, вы о деревьях?

– Да, они посажены как на подбор, словно художник их выстрогал идеальными своим карандашом и разместил на лоне природы.

– Нет, это дело рук человеческих. Немцы педантичный народ, не удивлюсь, если разница между посадкой двух деревьев не имеет погрешности. Их будто под линейку сажали.

– Впечатляет.

Наконец-то ворота. Да, поскромничали владельцы при описании клиники. Здесь не особняк, а гектары посадок, усаженные разнообразными творениями архитекторов. Теперь и отзывы об этом месте были более понятны, потеряться в этих «заповедных» дебрях мог бы и частый посетитель. Что уж говорить о новичке. Только при въезде глаз охватил несколько зданий. Любезный Карл прокомментировал увиденное:

– Это старые постройки, фрау. Вот справа кегельбан, чуть дальше фитнес-зал, сауна, котельная. У нас даже кирха есть на территории, и не одна. Да, это грандиозный замысел, превращённый в реальность. Вам пора выходить.

Скрип ворот позади ржавым голосом оповещал своё главенствующее положение над каждым, кто смел пересечь границу современности, отправляясь в прошлое. Эльза вышла из машины и направилась на ресепшен. «Прям как в гостинице», – промелькнула мысль и исчезла при виде бело-чёрных теней сестёр милосердия, шныряющих повсеместно и придающих особый эффект этому пространству. Вдруг ей ужасно захотелось услышать своё имя на русском языке, именно здесь и сейчас, в этих стенах, заболоченных могильной немецкой тишиной, пробиваемой только эхом ударов каблуков загубленных туфель. Эльзу посетило необъяснимое желание стать Лизаветой, привнести хоть частицу родного и русского в этот строгий непонятный мир.