Евгения Никифорова - Тамерлан. Дорога в Самарканд

Но не ответные действия волновали хищника, который спланировал столь изощрённое представление. В глубине души Тимур предполагал, что Казгана прикончил кто-то из родственников, но чтобы Хисрау… Даже зятья, которые всю жизнь завидовали старику, от изумления не находили слов.

– Будешь молчать и дальше? – прорычал Мохаммед-Ходжа. – Я прикажу людям пытать тебя. Лучше облегчи душу сейчас!

– Хорошо, я скажу, – Баян-Кули фыркнул в бороду, словно находил происходящее забавным. – Вам любопытно, почему я сделал это. Так вот, знайте: Мавланзаде передаёт привет. Сербедары уже заняли Самарканд, а скоро подчинят улус. Пока вы враждуете за земли и золото, они, как тени, прячутся за вашими спинами. Попробуйте поймать!

– Что за вздор! – прокричали из толпы. Воины обменивались странными взглядами, вопрошая друг у друга, не пригрезилось ли им, не послышалось ли? Верно они поняли, что старик заключил сделку с нечестивцами худшего сорта?

А Тимур между тем вспоминал свой последний разговор с могульским ханом.

– Слава Аллаху, повелитель и Абдулла не стали свидетелями этого позора, – с горечью произнесла Ульджай. – Мы относились к вам, как к члену семьи. Я нарекала вас дядей!

– Моя семья умерла там, в Самарканде, – выдал Хисрау, ничуть не смутившись пылких речей девушки. – Тогда-то я и поклялся, на крови поклялся, что остаток жизни посвящу уничтожению ханской Орды.

– И чем смерть моего деда могла помочь?!

– Казган был не лучше чагатаидов. И потом, область крепко держал, с властью никак не хотел прощаться.

На мгновение Тимуру почудилось, что Ульджай вот-вот упадёт в обморок. Она прикрыла глаза, глубоко вобрала воздух в явной попытке очистить душу от мрачного впечатления, но затем, совладав с чувствами, повернулась к Мохаммеду-Ходже.

– Известно ли вам, как в Орде наказывают за предательство?

– По закону, ага, родственников и близких казнят без кровопролития, – учтиво сообщил в ответ.

– Мы ценим традиции. Я повелеваю закатать Хисрау-Баяна-Кули в кошму. Переломите хребет и расчлените суставы, а то, что останется, положите в гроб.

Пленник вздрогнул, посмотрел на девушку так, будто впервые её увидел.

– Он не вознесётся к предкам, а станет кормом для червей, – голос Ульджай сочился ненавистью. – Такова плата за обманутое доверие.

– Ты не смеешь принимать решения! – старый эмир задёргался, почти что выворачивая кисти рук.

– У наследницы эмира Казгана есть право на кровную месть, – Тимур отошёл от барласов и занял место рядом с госпожой. – К тому же, не преступнику судьбой распоряжаться.

Поддерживать виновного отказывались. Жажда мести ослепила сардаров, все требовали скорейшего правосудия. «Отрубите мне говову!» – Баян-Кули сорвался на крик, но страдальческая мольба не вызвала отклика даже у ярых друзей. Рука Ульджай метнулась к груди, где висело украшение, ещё недавно принадлежавшее Юлдуз-хатун. Мужчины, может, и не догадались бы, что значил этот жест, зато поняли обитательницы гарема. На суд ага явилась в накидке, пошитой из шкур белых волчиц, волосы покрывал платок с серебряными нитями, а на лицо девушка нанесла краску, как если бы собиралась на праздник. С сильной не по годам госпожой никто спорить не смел, воины окружили её плотным кольцом, будто с самим Хусейном дело имели.

– В клетку его, – распорядился Мохаммед-Ходжа. – А как приготовления закончим, сразу казним.

«А вы заметили, как он переменился после вынесения приговора? – позднее спросил Хасан у барласов; те заулыбались, кивая. – Вся бравада слетела. Помирать страшно, особенно когда столько грехов на душе висит!»

– В покое умирают те, кому стыдиться нечего, – в разговор вклинился один из хорасанских беков, приобщаясь к собранию другого племени. – Таких счастливчиков Аллах всегда вознаграждает.

– У меня до сих пор в голове не укладывается, – пробормотал Кайхосров и вознёс взгляд к громко трещавшему на ветру пламени. – Неужели Баян-Кули не сознавал последствий? Сербедары, серьёзно? Это же поклонники шейха Халифе. Они бьются за равенство всех людей в мире.

– А на самом деле просто завидуют богатым. Кстати, кто такой Мавланзаде?

– Нам бы тоже хотелось знать, – ответил Хасан. – По слухам, это нынешний вождь сербедаров, их духовный наставник. Но никто не видел его, кроме, конечно, нечестивцев, которые верят безумным проповедям.

– Государство Хулагу ушло в прошлое, как бы Орда за ней не последовала, – произнёс Мохаммед-Ходжа, устраиваясь у костра возле Кайхосрова. Тот вздрогнул от его неожиданного появления за спиной и чуть было не схватился за саблю.