Виктор Зачеренский - Восемь и ещё две истории про ваших знакомых

– Здраусуте, Зеня! – старательно произнесла она.

– Хай, Джоан, хау а ю дуинг? – стараясь говорить непринуждённо, громко поздоровался Осоков.

Девушка рассмеялась, Осоков натужно улыбнулся и стал выкладывать товар на ленту. С первого же посещения этого гастронома (так Осоков называл этот маркет) он заметил к себе особенное внимание персонала и восторженно-приветственное отношение к нему кассирши Джоан, девушки за тридцать, обыкновенной внешности, похожей на всех кассирш мира. Было понятно, что Джоан не замужем и находится, наверное, в последнем в своей жизни активном поиске спутника жизни. Среди аборигенов ̶ остинцев такового спутника для неё, очевидно, не нашлось, и она делала отчаянные попытки захомутать новенького, прибывшего из загадочной России художника. Остин ̶ город совсем маленький, и любые новости, в частности приезд в него нового жителя, тем более иностранца, обсуждался здесь всеми: надо же о чём-то посплетничать с соседями при встречах в присутственных местах, в гастрономе, к примеру. Осокова это внимание напрягало, он даже подумал попросить Кармен, его, приходящую раз в три дня домработницу, по дороге к нему покупать продукты, но потом решил, что это малодушно и недостойно настоящего мужика: что он сам не может, в конце концов, разрулить свои даже не отношения, а намёки на них с какой-то провинциальной кассиршей? Он продолжал закупать вино, пиво и всё сопутствующее сам, приезжая на велосипеде в маркет раз в неделю.

Джоан, забыв, что Осоков иностранец, ещё плохо освоивший её родной, не совсем британский английский, начала что-то горячо и энергично рассказывать Осокову. Он попросил её повторить помедленнее и смог с трудом понять, что его приглашают на какое-то сборище – митинг завтра в местный холл, где, он знал, устраиваются массовые мероприятия типа конкурсов танцев или любимой игры остинцев – бинго, лото по-нашему. К кассе подошли другие покупатели с тележками, они и спасли Осокова от подробностей описания предстоящего неизвестно чего.

Вспотевший Осоков выкатил тележку на парковку к своему велосипеду. Перегружая поклажу в корзину на переднем колесе и в свой рюкзак, он в очередной раз лихорадочно пытался определить для себя стратегию поведения с Джоан в частности и с женщинами вообще в условиях его нового статуса ̶ иностранца, временно проживающего по трудовому контракту на территории далеко не сопредельного с Россией государства. Надо сказать, что и на родине, особенно после его развода, в положении холостяка-разведёнка у Осокова были проблемы общения с женщинами. Не проблемы, а, скорее, трудности психологического порядка. В Америке, в Остине, он с недоумением обнаружил в самых разных и неожиданных местах: в щелях между кирпичами мэрии, за водосточными трубами, на автобусных остановках ̶ карточки с телефонами и женскими именами. Рисуночки рядом с телефончиками определённо намекали на услуги, предоставляемые всякими Лаурами, Джессиками и Кончитами. Даже англо-безграмотный Осоков понимал эти призывы. Он никогда не умел знакомиться с женщинами, вернее никогда не делал целенаправленных попыток завоевать женщину. Всё происходило естественно и само собой. Так он в своё время, будучи студентом на выпуске, непринуждённо и без особых усилий оказался в первый день знакомства с Мариной в её постели, а потом, тоже естественно, через две недели предложил ей выйти за него замуж. Когда он стал женатым мужчиной, ему в голову не приходило завести себе любовницу, он был не ходок, он любил Марину, и никого другого ему было не нужно. Став холостяком, Осоков не стал затворником, у него были женщины, но он чётко для себя определил, что связывать себя брачными узами он себя не станет. Никогда.

У него давно не было женщины, и, конечно, его физиология требовала сатисфакции. Ложась спать, невольно вспоминая Джоан, единственную женщину, с которой Осоков хоть как-то общался в Америке (Марианну и Кармен он в этом смысле за женщин не считал, особенно Марианну), Осоков возбуждался, но, общаясь с кассиршей рядом с её кассой в гастрономе, он просто потел от волнения, вызванного плохим английским, а не сексуальным возбуждением; признаков эрекции у ленты с пивом, ветчиной и сырами не наблюдалось, он мечтал только побыстрее добежать до своего велосипеда. А уж позвонить по телефонам обладательницам призывных карточек под водосточными трубами для Осокова было немыслимо; особ любой национальности, ищущих приключений на свой филей, тем более за деньги, он не выносил.