Игорь Лукашенок - Другие люди

Сантехник крикнул из ванной, что закончил, и приглашал оценить работу. Цинтия стремительно и бездумно пошла на этот зов, развязывая на ходу шёлковый пояс халата. Мужчина уже собирал инструменты и не сразу увидел её наготу. Она слегка наклонилась и провела рукой по его коротким светлым волосам. Он замер, словно ударенный в спину чем-то острым, медленно повернул голову и встретился с её подрагивающим телом…

Стараясь быть нежным, он неумело целовал ноги, живот, руки Цинтии. Она помогала ему раздеваться, но никак не загоралась от его прикосновений, так как видела, что он не был готов к близости, что он только сейчас готовится к ней, возбуждает себя и ещё не верит до конца в происходящее. На мгновение она почувствовала всю полноту своей власти над ним, поняла, сколь беспомощны светский этикет и социальное приличие перед женской наготой, свободно предлагающей себя и требующей немедленного отклика. Постепенно его усердные ласки достигли своей цели. Цинтия расслабилась и уже готова была открыться навстречу его растущей страсти.

Но тут он замешкался… принялся ощупывать снятую одежду, хмурить лоб. И ей, не без сожаления, пришлось констатировать, что он ищет презерватив. Едва зародившееся возбуждение тут же покинуло её тело. Она не могла смириться с тем, что он не отдался первому порыву страсти и смог сдержать себя из одного страха перед возможными последствиями. Ей сразу же открылась вся его мелочная расчётливость, вся его пошлая забота о собственном комфорте, вся та среднестатистическая мужская трусость, с которой он проживает каждый свой день. Ощущение, что её отвергли, что не желают взять её без сомнений и оговорок, наполнило кипучей злостью каждую клеточку тела Цинтии. Теперь она глядела на него холодными презирающими глазами.

Сантехник не сразу понял резкую перемену её настроения, пытался зацеловать свою вину, называл её самой желанной и сексуальной на свете женщиной. Однако довольно скоро был рассчитан и выдворен из квартиры. Оставшись одна, Цинтия вновь закурила и долго остывала возле распахнутого окна, наблюдая падающие с деревьев листья и пытаясь представить себе тех людей, которые умрут в городе этой осенью.

14.

Чуткий знаток семейных омутов и мелей, Лев Толстой видел гармонию меж супругами в том, чтобы смотреть им в одну сторону и, добавлю я от себя, видеть им в той стороне один единственный образ мира. Когда образы мира у супругов различны, а держит их вместе только взаимное уважение и физический магнетизм, то брак их в опасности. Со временем любой семейной паре необходимы общие ценности или общие дети, или всё это вместе. Особенно это касается тех весёлых пар, в которых оба супруга являются независимыми, творческими личностями, воспитанными в разных социальных и культурных вкусах.

Андрей и Цинтия представляли собой именно такую весёлую пару, которая совершенно не думала о том, что катается на очень тонком слое льда, готовом в любой момент провалиться и потопить призрак их семейного счастья. Они всё также мало времени проводили дома, много выступали и подолгу засиживались в гостях, давали интервью и совершали поездки в другие города. Чуть позже у них исчезли общие друзья, но появились другие, в большей степени отвечавшие их разноимённым потребностям. Вокруг Андрея постоянно кружились молодые женщины, мечтавшие приобщиться к его красоте, опыту и славе. Перед талантом Цинтии склоняли головы состоятельные мужчины с шикарными букетами цветов и двусмысленными улыбками. Удерживаться от разного рода соблазнов на пике популярности для этих ещё молодых и оптимистично настроенных людей было весьма непросто. И, надо заметить, что они временами позволяли себе оступаться. Так в их изначально доверительном союзе появились личные тайны и взаимные подозрения.

Цинтия первой заметила, что её семейный чёлн незаметно распался на две самостоятельные половинки. Впрочем, эта мысль ещё не могла утвердиться в её сознании окончательно. Наивность, свойственная почти всякому творцу, заставляла Цинтию верить в надёжность их с Андреем союза, которому исполнилось уже семь лет. Она не могла ещё представить насколько за последние три года истончились связующие их пару нити, насколько они разошлись за это время не только в эмоциональном, но и в социальном плане. Андрей уже не занимался тем искусством, о котором говорил Цинтии в первые дни их знакомства. Теперь он увлёкся бизнесом, то есть научился выгодно продавать свой талант поклонникам со всего мира. Он уже не мог разделить высоких духовных запросов своей супруги, становившейся всё более требовательной к себе и придирчивой к публике.