Олег Ананьев - Раз Кощей, два Кощей

– Вот и мне сдается, что мы с тобой что-то проглядели. И если прямо сейчас не поймем, где же у нас прогляд вышел, то в скором времени придется нам смотреть на этот добрый мир через частокол чьих то злых зубов. Поэтому мне очень интересно, сколько времени у Кощея до обеда осталось?

И размышляя о регулярности приема Кощеем пищи, Ванька начал подниматься на ноги.

– А если ты меня обидеть хочешь, так напрасно. Я за обиду могу и по сопатке дать! – продолжал дипломатично увещевать Кощея Иван-царевич.

И горячий вихрь, выворачивая из земли деревья, снова пронесся по дубраве. Земля тяжко вздрогнула, ушла из-под ног Ваньки, и он с маху опять сел на прежнее место так, что под ним опять что-то захрустело и поломалось.

– Да сколько можно! – заорал Ванька, вскакивая и потирая ушибленное место. Сверху на Ваньку с деревьев посыпался мелкий древесный мусор, небольшое дерево впереди, не выдержав ветряного напора, переломилось пополам, и вершина его медленно упала на землю, подняв тучу оборванной листвы. Ванька подивился могучести царевича и глянул на Савраса. Тот, со своими четырьмя подкованными ногами устоял, но, перестав жевать пучок ромашек, празднично торчащих из его пасти, сосредоточенно смотрел Ваньке под ноги.

Ванька тоже посмотрел и нахмурился, пытаясь понять, что же ему напоминают темные черепки, торчащие из земли. Подняв за ручку один из осколков, он повертел его и внезапно понял, что держит в руках разбитую крышку от ларца Кощея. Точно такого же, что не так давно висел на дубу перед Иван-царевичем, только уже кем-то давным-давно разбитого и уже потемневшего от времени, и через остатки которого проросли трава и мелкий кустарник. Ванька с отвращением швырнул осколок сундука на землю и по новому взглянул на окружающий его заповедный лес, припомнив, сколько старых завалов и зарастающих молодняком проплешин он встретил в этом лесу, пока искал заветный дуб с висящим на нем сундуком.

«Нет, это не заповедный лес, здесь же ничего живого не водится, нечисти и той нет, это кладбище. Кладбище сундуков со смертью. Только спрятана здесь смерть не Кощея, а самоуверенных простаков пришедших сюда за его смертью. Никто мимо не прошел, все здесь побывали. Как же иначе, Кощей старый и глупый, а мы умные и ловкие, потому-то у нас так гладко все получается. Вот за эту веревочку Кощей нас всех сюда и подтаскивает».

Ванька вспомнил, как они с Саврасом смело и решительно проникали всюду, куда их пускал Кощей, вспомнил про безопасный подземный ход, Василису и зарычал от унижения: «Поверить девчонке! Да ее и обмануть то проще простого, напиши ей сказочку, подари ей хоть какую-то надежду, она и поверит. Вот добрый сказочник, дедушка Кощей и подсуетился, подсунул ей и тайную тайну, да еще, старый сводник, и встречу устроил с заинтересованными лицами. И ведь до чего у него все гладко выходит! Хотя, погоди-ка, была здесь какая-то шероховатость» . Ванька начал припоминать замеченную странность, но тут воздух загудел, рассекаемый богатырскими палицами, землю опять тряхнуло, и Ванька еле успел увернуться от рухнувшей наземь ветки.

Кощей с Иван-царевичем, не спеша, продолжали выяснять между собой отношения.

«Если они в начале сшибки, только разминаясь, начали деревья валить, что ж дальше то будет?» – Ванька вытянул из пасти встревоженного Савраса ромашку и задумчиво понюхал. «А ведь никто и не говорит, что в этом лесу все и кончается. Кощей хоть и бессмертный, но вовсе не непобедимый. Вот вобьет Иван-царевич Кощея по ноздри в землю или срубит ему голову напрочь, что уже не раз и бывало, что будет дальше?»

Ванька аккуратно ощипал цветок и вытянул у Савраса из пасти другую ромашку.

« Победит Иван-царевич Кощея, освободит Василису, увезет ее к себе, как водится, женится на ней, и забудут они и Кощея и замок Кощея и лес этот. На этом все и кончится».

Ванька отщипнул еще один белый лепесток и сдунул его в сторону Савраса.

« Нет, будет не совсем так. Василиса – девушка обязательная, если уж взялась заботиться о своем цветке-синеглазке, то нипочем его не бросит, так он и останется единственным напоминанием о времени, проведенном у Кощея».

Ванька вспомнил Василису и вздохнул, тихонько завидуя Иван-царевичу.

«И заботливая, и хозяйственная, и из себя вся ладная, прямо не девчонка, а клад».

Ванька еще подумал и, обрывая последний лепесток ромашки, добавил растерянно:

– Ну, просто клад. Клад Кощея.

Холодок озноба пробежал у Ваньки по спине, и он отчетливо вспомнил странного алхимика в полутемном зале, одоспешенного стража с лейкой в руках, швырнул оборванную ромашку и посмотрел на Савраса. Саврас с готовностью выплюнул букет ромашек и нетерпеливо затоптался на месте.